— Вот ваша первая свадьба. А когда он умер?

Думая о другом, она ответила:

— В восемнадцать лет.

Она еще не знала, кто такой Раймонд на самом деле, а уже воспользовалась его поддержкой, чтобы избавиться от сэра Джозефа. Раймонд вернул ей то, чего она лишилась три года назад — самоуважение, характер, как сказал бы покойный отец. Можно выразиться и иначе: со дня их встречи началось ее исцеление.

Раймонд низко склонился над ее ладонью.

— Вот этот шрам свидетельствует о перенесенном горе. Настоящая женщина не может быть счастлива с юнцом, они слишком суетливы и горячны. Да и сколько лет прошло с тех пор?

Она откинулась назад и с вызовом сказала:

— Вы — гадальщик, вот и определите.

Он рассмотрел ее ладонь и так, и этак.-

— Прошло лет десять.

Она вспомнила, что сама говорила ему об этом, и разозлилась.

— Вы узнали об этом от меня!

Он продолжал с интересом разглядывать ее руку.

— Должно быть, отец хотел снова выдать вас замуж?

— Нет, — потускневшим голосом ответила она.

— Думаю, Хью был бы счастлив.

— Говорю вам, нет.

— А Феликс?

— Нет!

Она вырвала руку так яростно, что ударила сама себя по подбородку. Получилось не грациозно, но зато символично.

— Я не хочу замуж! Пока был жив отец, король не настаивал. Как жаль, что его величеству доложили, что лорд Лофтс умер!

Она сказала бы и больше, но он смотрел на нее с таким жадным интересом, что Джулиана умолкла. Рано или поздно у него лопнет терпение, и тогда он ее ударит. Или придумает кару поизощренней. Ведь эти его расспросы — тоже настоящая пытка. Возможно, он и так уже все про нее знает.

Раймонд взял ее пальцами за подбородок. Полон соблазна, как Князь Тьмы, подумала она.

— Я приглашал вас ко двору, но вы не соизволили явиться. Вы не выполнили приказ короля. На что вы надеялись? Почему тянули время?

Вконец растерявшись, она прошептала:

— Мало ли что… Вы могли умереть от болезни, погибнуть в бою или на турнире…

Эти ее мысли, высказанные вслух, прозвучали цинично и безжалостно.

Он стиснул ей руку:

— И вы думаете, что король позволил бы, чтобы такие богатые владения пропадали зря?

— Не такие уж они богатые, — запротестовала Джулиана.

Как странно он на нее смотрел, как сильно сжимал руку, а больно почему-то не было.

— Мои владения ничтожны.

— Они расположены в стратегически важном месте, и вам хорошо это известно. Рядом — граница Уэльса. Здесь — ключ к обороне королевства.

— Но не всех же женщин выдают замуж, — возразила Джулиана.

Он невесело улыбнулся:

— Разумеется. Но для этого вам следовало обратиться к королю с петицией и хорошенько заплатить. Возможно, его величество выполнил бы вашу просьбу. Хотя сомневаюсь — слишком уж ответственный здесь участок. А что, у вас есть золото, чтобы умилостивить короля?

Она ответила ему мрачным взглядом.

— Если бы я умер — или если я умру в будущем, — король все равно выдаст вас за какого-нибудь рыцаря.

Он придвинулся вплотную, а когда Джулиана хотела отодвинуться, не позволил ей.

— Так что молитесь за меня и за мое здоровье, посоветовал Раймонд. — Следующий жених может оказаться менее терпеливым. А также менее великодушным — особенно когда до него дойдут слухи о вашем прошлом.

Он резко выпрямился, и она вжала голову в плечи, напуганная его могучей статью.

— Вы думали, что я приму вас с распростертыми объятиями? — прошептала Джулиана.

Он громогласно ответил:

— Я надеялся, что вы проявите благоразумие. А если нет — тем хуже. Я знаю, что такое война, и умею воевать. По сравнению со мной — вы хрупкий, беспомощный цветок.

— Вы обманули меня!

— А вы издевались надо мной! Весь двор потешался над моим жениховством!

— Ну как вы не понимаете, — всхлипнула Джулиана. — У женщины нет другого оружия, кроме хитрости. Я защищала себя и своих детей!

— Детей? При чем здесь дети?

— А то вы не знаете, как поступают с детьми от первого брака. Их отправляют в монастырь, а то и прикончат по-тихому, изобразив несчастный случай.

— Я ни за что бы этого не сделал!

— Откуда мне это было знать! — воскликнула она. — Теперь я вижу, что могу доверить вам своих детей, однако вы обманули меня самым гнусным образом! Если б я поступила с вами так же, вы непременно отомстили бы мне.

Подумав, он был вынужден согласиться:

— Возможно.

Почувствовав себя уверенней, она продолжила:

— Раньше у меня не было причин не доверять вам, а теперь есть.

— Вы хотите сказать, что можете доверить мне своих детей, но не самое себя?

Почему он улыбается?

— Да! — с вызовом произнесла она.

Он прошептал ей на ухо:

— Хороша же мать, которая готова вверить своих детей попечению человека, которого боится!

Она отодвинулась:

— И вовсе нет!

— По-моему, вы себя обманываете. Я вижу, что вы уже готовы сдаться. Верно, ждете от меня каких-нибудь страстных признаний.

Он вертит мною как хочет, мрачно подумала она. И в запальчивости повторила:

— Я сама решаю, кому мне доверять, а кому нет. Да, моей рукой распоряжается король, но не моим сердцем. Берите то, что вам положено по праву, и не рассчитывайте на большее.

Он вновь склонился над ее ладонью. Пощекотал ее своими пальцами, и Джулиана, не выдержав, полюбопытствовала:

— Что вы там разглядываете?

— Вашу линию судьбы.

— Нет там никакой линии судьбы. Вы все выдумываете.

— Есть. У каждого имеется своя линия судьбы. Видите эту борозду, проходящую как раз посередине ладони?

Она наклонилась и кивнула:

— Вижу.

— Это и есть линия судьбы.

— О чем же она говорит?

— Только одно. — Он поднял лицо, посмотрел ей в глаза. — Там сказано, что вся ваша жизнь отныне связана с Раймондом.

Раймонд в бешенстве расхаживал взад-вперед по двору, топая сапогами по затянутым ледяной коркой лужам. Лед хрустел у него под ногами, но злость не проходила.

Итак, Джулиана хотела, чтобы он умер, а ее просватали за кого-то другого? Все утро и весь день он всячески показывал ей свое недовольство, в конце концов она вспылила и посоветовала ему проветриться — может быть, там он найдет себе более достойного соперника.