1. Гражданин Российской Федерации не может быть выслан за пределы Российской Федерации или выдан другому государству.

2. Российская Федерация гарантирует своим гражданам защиту и покровительство за ее пределами.

Заметим, что из содержания этой статьи никоим образом не следует, что граждане России имеют право совершать уголовные преступления за пределами ее территории (в том числе и в Великобритании). Наоборот, они, безусловно, должны понести за них наказание, но по законам России и в российском суде. Столь же очевидно, что для их судебного преследования в России нужна веская доказательная база. Вескость же британских «доказательств» вполне очевидна из предыдущего пункта.

До сих пор этот конституционный принцип в России нарушался только один раз: в 2002 году из России в Туркменистан был экстрадирован Мурад Гарабаев (имеющий двойное гражданство: туркменское и российское). Заметим, что при этом он – лицо с двумя гражданствами, причем был «выдан» своей собственной родине, а не некой третьей стране! Тем не менее, даже это решение подвергалось бурной критике со стороны российских «правозащитных организаций»[37]. Понятно, что к рассматриваемому нами случаю данный прецедент совершенно неприменим.

От британских властей никто не требовал обострять ситуацию. Однако тогда дипломатический демарш не имел бы необходимого пропагандистского эффекта – ради которого он, похоже, в основном и затевался.

5 июля 2007 года Россия официально отказала Великобритании в выдаче Лугового. Реакцию официального Лондона можно охарактеризовать только как истерическую. 16 июля британский МИД выслал четверых российских дипломатов (не имевших вообще никакого отношения к делу Литвиненко). Кроме того, было объявлено о «прекращении сотрудничества с РФ в вопросах безопасности» и введении ограничений на въезд в Англию для некоторых российских чиновников (каких именно, до сих пор неизвестно).

Ответную реакцию России можно считать удивительно мягкой и сдержанной. 19 июля Россия выслала в ответ ровно четырех британских дипломатов. Этим ответные действия и ограничились. Каких-либо других серьезных ответных мер не последовало. Не было, например, серьезных санкций против британских компаний, работающих в России – например, против British Petroleum – хотя подобные санкции для британских властей были бы намного чувствительнее, чем высылки дипломатов.

Комментарий президента России на британские требования также хорошо известен:

Президент России Владимир Путин назвал предложение Великобритании поменять России Конституцию рудиментом колониального мышления.

По мнению Путина, у Великобритании «в мозгу еще сидит мышление прошлого века». Так президент России прокомментировал призыв Великобритании поменять Конституцию РФ, сообщает «Первый канал». «Мозги им надо поменять, а не конституцию. То, что они предлагают – это, очевидно, рудимент колониального мышления», – отметил глава российского государства.

«С чем связана проблема, которая раздувается сейчас со стороны британских партнеров? Произошла трагедия, погиб господин Литвиненко в Лондоне. Они предъявляют претензии к одному из наших граждан – к Луговому, хотят, чтобы мы его экстрадировали», – напомнил президент, отвечая во вторник на вопросы представителей молодежных движений России на встрече в Завидово Тверской области[38].

7.7.Как отреагировали сами подозреваемые?

Самое интересное в этом деле – реакция «подозреваемых» (и прежде всего, Лугового, т. к. выдачи Ковтуна никто и не требовал).

Дело в том, что до мая 2007 года Луговой полностью сотрудничал с британскими следователями, охотно давал себя допрашивать, и даже избегал каких-либо комментариев для российской прессы (что британцев более чем устраивало). Совершенно очевидно, что Луговой полностью верил британцам: он действительно верил в справедливость и объективность британского следствия, и ни на секунду не сомневался, что по результатам расследования все обвинения с него будут полностью сняты! Никакими другими мотивами его поведение объяснить невозможно. Надо заметить, что и британцы охотно поддерживали в нем эту уверенность, постоянно уверяя его, что рассматривают его исключительно как свидетеля в расследуемом деле. Луговой им верил, поэтому (вольно или невольно) он им подыгрывал.

В мае 2007 года, когда ему стало ясно, что все эти заявления были циничной ложью – он пришел в бешенство! 31 мая он (и Дмитрий Ковтун) впервые открыто выступили перед публикой, на пресс-конференции в «Интерфаксе»[39]. Выступление Лугового – крайне интересное свидетельство, но мы не будем приводить его целиком, ограничимся наиболее интересными моментами.

В первую очередь, Андрей Луговой о причинах своего затянувшегося молчания:

Еще раз хочу поблагодарить всех за предоставленную мне возможность дать необходимые пояснения по так называемому «делу Литвиненко».

Долгое время я сдерживал себя рамками тех ограничений, которые были определены сотрудничеством с Генеральной прокуратурой Российской Федерации, возбудившей в декабре прошлого года уголовное дело по факту убийства гражданина России Литвиненко и покушения на жизнь гражданина России Дмитрия Ковтуна.

Я охотно пошел на сотрудничество с нашей Генпрокуратурой и дал ответы на все вопросы, которые мне задавали. Точно так же я вел себя, когда по просьбе следователей Скотланд-Ярда ответил на все задававшиеся мне вопросы. Правда, уже тогда у меня зародилась мысль о том, что все, что делали британцы, было направлено на соблюдение некоторых формальностей. А виновным они уже назначили кого-то из нас двоих – меня или Дмитрия Ковтуна.

Однако я ничего не мог комментировать в СМИ, поскольку меня об этом просили российские следователи, в соответствии со статьей 310 Уголовного кодекса Российской Федерации. Таким образом, как мне кажется, было упущено время, позволившее британцам замести следы преступления и сделать меня козлом отпущения.

Возможно, ощущение, что он в этом деле – не свидетель, а козел отпущения, у Лугового возникло с самого начала. Тем не менее, он довольно долго гнал эту мысль. В своей «контробвинительной» речи он рассказал еще много интересного – в том числе, о том, что Литвиненко и Березовский активно сотрудничали с британскими спецслужбами (в частности, с МИ-6), а также предпринимали попытки завербовать и его самого:

…Мне было предложено начать совместный бизнес, связанный с защитой британских инвестиций в различных сферах российской экономики. В рамках предполагаемого совместного проекта я бы занимался сбором и анализом информации о финансово-экономической деятельности предполагаемых российских партнеров с целью обеспечения безопасности английских капиталовложений.