В отличие от Ковтуна, Луговой был представлен англичанам 9 декабря безо всякого камуфляжа. На этом основании мы и заключили, что проблемы возникли именно с Ковтуном».

Эта история поражает изобилием нелепиц и откровенной лжи. Прежде всего, история о «человеке с забинтованной головой» – похожа на стопроцентный вымысел. Почему-то (помимо Гольдфарба) ни один из прочих источников не сообщает, что у британцев возникли какие-либо сомнения в личности Ковтуна! Да и что – помимо «лица», его никак иначе нельзя было опознать, например, по голосу? И зачем вообще бинтовать голову предполагаемой жертве радиационного поражения?

Более того: в реальности ни Луговой, ни Ковтун никуда не «исчезали», и их не надо было разыскивать. Их также никто не «изолировал»: оба были допрошены следователями Скотланд-Ярда практически немедленно по их прилету в Москву.

Читая слова «Лучевая болезнь – остротекущий недуг, и если у них сразу не появились те характерные симптомы, что были у Саши, то месяц спустя их не могло быть и подавно» – трудно избавиться от ощущения, что их автор держит читателей за каких-то идиотов! Читатели этой книги, во всяком случае, уже в курсе, что британский Минздрав решительно настаивал на тщательной медицинской проверке всех, кто посещал загрязненные полонием места в критические дни. И здесь британские медики полностью правы: ведь отсутствие явных симптомов лучевой болезни – еще не свидетельство того, что в будущем не будет проблем со здоровьем (например, повышенного риска онкозаболеваний). Хотя бы из этих соображений, провериться надо всем, подвергнувшимся риску (а невольно оказавшимся в центре полониевого скандала Луговому и Ковтуну – в первую очередь).

Наконец, история с «впавшим в кому» Ковтуном – это, разумеется, чистая газетная утка (причем придуманная, как нам кажется, британской, а не российской прессой). В реальности ни в какую «кому» он не впадал, и никакой «камуфляж» никогда не надевал.

7.3. Какие действия были предприняты российскими следователями в Лондоне?

Российская следственная группа прибыла «с ответным визитом» в Лондон только 30 марта 2007 г. По сообщениям прессы, они планировали допросить около 100 (!) человек. Однако, реально известно лишь о двоих допрошенных: Борисе Березовском и Ахмеде Закаеве.

Это редкий случай: протоколы допроса Березовского и Закаева полностью опубликованы в российской прессе (а конкретно, в «Коммерсанте»)!

Протоколы допроса Березовского 30 марта 2007 года следователем ГП Александром Отводовым (фактически, вопросы задавал следователь Скотланд-Ярда Джеймс Конвей) состоят из шести кассет, расшифровка которых полностью опубликована[33].

Протоколы допроса Закаева (тем же следователем, в тот же день, 4 кассеты) также можно прочитать[34].

Березовский не скрывал, что недоволен допросом:

А вот как рассказал о проведенном следственном действии сам Борис Березовский: «Всего допрос продолжался четыре часа, из них три с половиной часа ушло на то, что они меня расспрашивали о моих счетах. О счетах моих знакомых, о счетах моих родственников… В конце концов я сказал: "У меня ощущение, что либо вы налоговый инспектор, либо представитель какого-то российского банка, который хочет, чтобы я стал клиентом банка. И мы все чтобы стали клиентами банка. Я абсолютно не понимаю, зачем вы приехали? Я лично этого не понимаю"[35].

Как легко убедиться, прочитав опубликованную стенограмму допроса, Березовский откровенно лжет. Вопрос об его «счетах» обсуждался не в большей степени, чем другие вопросы, связанные с этим делом – например, о круге возможных контактов Литвиненко или самого Березовского. Впрочем, некоторые вопросы (и ответы на них) имеет смысл прокомментировать отдельно.

К.:Где вы находились 31 октября 2006 года, 1,2 и 3 ноября 2006 года?

Б.:31 октября 2006 г. и вплоть до позднего вечера 1 ноября 2006 года я находился в Лондоне. 1 ноября поздно вечером я улетел за границу. И 31 октября и 1 ноября я был в офисе.

Не интересен ли тот факт, что 1 ноября 2006 года – именно в тот вечер, когда Литвиненко внезапно заболел – Березовский «улетел за границу»? А в какую именно страну? И когда же он вернулся в Лондон?

К.:Когда вы узнали, что его состояние ухудшается?

Б.:Я в это время был еще за границей. Я думаю, что это было в районе 9–10 ноября, и после этого я сразу полетел в Лондон и уже встретил его в клинике. Его состояние не показалось тяжелым. Только, конечно, меня удивило, что лицо уже стало такого желтого цвета.

Давайте поверим в теплую и сердечную дружбу Березовского и Литвиненко (хотя то, что мы знаем об их реальных отношениях в конце 2006 года, совершенно не дает оснований для такой наивности). Но: как мы помним, 10 ноября врачи Литвиненко еще считали, что причина его болезни – желудочно-кишечная инфекция! Ради этого, очевидно, не стоило прерывать поездку (деловую?) и спешно возвращаться в Лондон! Похоже, что или Березовский знает про болезнь Литвиненко намного больше, чем рассказывает – или подлинные причины его отъезда и возвращения какие-то другие. Возможно, не связанные с Литвиненко. Или все-таки связанные?

И кстати: а откуда находящийся в отъезде Березовский вообще узнал про болезнь Литвиненко? Гольдфарб, как мы помним – от корреспондента «Эха Москвы» 10 ноября. А Березовский? Не от Гольдфарба ли? И почему эти занятые люди вдруг бросили все свои дела – и немедленно прилетели в Лондон, чтобы встретиться у постели своего друга, подцепившего вполне невинную желудочную инфекцию?

К.:Вы знаете, встречался ли с кем-то Саша, пока был в больнице?

Б.:Насколько мне известно, он встречался кроме меня и моей жены, в госпиталь приходили его жена и сын. Его отец прилетел из России, с ними он тоже встречался. Ахмел – сын Ахмеда – и друзья, жена Ахмеда тоже приходила, кажется. В госпиталь приходил адвокат Саши. Я знаю еще его нескольких друзей, которые тоже приходили.

Как мы и писали выше (еще в п. 6.4)– «охрана» Литвиненко как-то крайне несерьезно относилась к своим обязанностям. Оказывается, у постели умирающего побывала и жена Березовского, и сын Закаева… в общем, кто только там не побывал!

К.:Что Саша говорил о причинах его болезни?

Б.:Саша во время первой встречи, когда я приходил к нему в госпиталь, сказал, что он считает, что он был отравлен по приказу Путина. И скорее всего, Луговым или людьми, которые были вместе с ним. Конечно, он считал, что он выживет практически до последнего дня. И он сказал, напомнил мне, что он говорил, что именно так и произойдет. Потому что невозможно, чтобы Путин написал приказ об уничтожении врагов за границей и им не воспользовался. Ну и помимо этого он мне сказал, что прикоснулся к очень серьезной информации, которая указывает непосредственно на преступления Путина и его бизнес-партнеров.