Арвел поднял голову, отыскивая взглядом Дали, и увидел ее стоящей на коленях перед распростертым на песке человеком. Хадден бросил свою лошадь вверх по мокрому склону.

– Кто, Дали? – крикнул он. – Кто?

– Это снова я, – донесся в ответ слабый голос. – И на этот раз мне не повезло…

Спрыгнув на песок, Хадден опустился рядом с несчастным. В панцире Гая, на три пальца пониже груди, темнела аккуратная дырка – кто-то выстрелил практически в упор, и остановить пулю броня не смогла.

Уже все понимая, Арвел на всякий случай заглянул в глаза Дали, но та лишь поджала губы и мотнула головой.

– Да, – произнес Арвел. – Впрочем, так бывает со всеми нами, не правда ли?

– Слабое утешение, – хихикнул лекарь. – Ну да и на том спасибо. Госпожа, я думаю, справится со следующими ранеными получше меня, так что мне уже пора.

С этими словами Гай чуть привстал, пошарил в небольшой сумочке у пояса и достал оттуда крохотный бумажный пакетик.

– Я буду умирать еще довольно долго, а это сейчас совсем не к месту, – пояснил он. – Яд самый лучший, не беспокойтесь. Действует мгновенно, ведь мы… – лекарь закашлялся, – мы, войсковые коновалы, в таких делах толк знаем.

– Я успею прочесть молитву? – спросил Хадден.

– Молитва не понадобится. Позовите Трира – он, в конце концов, мой душеприказчик, и все мои дела теперь придется расхлебывать именно ему.

Капитан провел с Гаем около десяти минут – все это время Арвел стоял на склоне холма, наблюдая, как его люди вместе с Чернышом стаскивают убитых в болото. Пять выживших лошадей быстро расседлали, и они сгрудились в кучку там, внизу, у подножия. Когда Арвел повернулся и подошел к поднявшемуся на ноги Триру, лекарь уже не дышал.

– Хоронить его некогда, – хрипловато произнес из-за спины Хаддена голос Черныша.

– Я знаю, – сухо отозвался Трир. – А ты должен знать, что рано или поздно я убью тебя.

С этими словами он взвалил тощее тело друга себе на плечо и пошел вниз, к воде. Черныш смотрел ему в спину без всякого выражения на лице.

– Я не думаю, что в случившемся есть твоя вина, – проронил Хадден.

– Спасибо, – дернул плечом проводник. – Впрочем, мне не следует удивляться…

– Чему?!

– Ничему более. Пора бы привыкнуть.

Юноша тяжело взобрался на свою лошадь и медленно двинулся вперед. Арвел покачал головой, но не сказал ничего. Дали заканчивала обрабатывать порез на бедре Эйно – кто-то слегка достал его клинком, – и им пора было продолжать свой путь.

– Кто-то должен взять лошадей Гая, – пробормотал Хадден, повернувшись к Гро, который уже ждал остальных в седле.

– Это теперь дело капитана, – ответил тот. – Они служили вместе много лет, ваша милость. С самого, я думаю, начала всей этой поганой истории.

– Вот именно что поганой, – тяжело вздохнул Арвел.

Он прыгнул в седло, тщательно застегнул сумку, в которой ждали своего часа полтора десятка пропитанных лаком картонных цилиндров со смертью, и махнул рукой ожидающему впереди, уже почти на склоне, проводнику. Черныш тотчас же двинулся вперед.

– Не растягиваться! – донесся сзади хриплый голос Трира. – Времени у нас нет!

На следующем холме он догнал Арвела и поехал рядом.

– Я хочу извиниться…

– За что? – инженер недоуменно повернул голову, глянул капитану в глаза. – Между нами не случилось ровным счетом ничего такого, что могло бы потребовать извинений, особенно когда дело касается двух королевских офицеров.

– Я был недостаточно сдержан, – слова давались Триру с трудом, но Арвел не испытывал к нему сочувствия.

– Мне это абсолютно безразлично, – заявил Хадден. – Единственное, что я могу сказать – вызов офицера в отношении нижнего чина недопустим. И да: стоит ли настраивать против себя человека, в чьих руках находятся наши жизни?

– Вот именно – жизни!.. В руках этого психа! Куда он заведет нас в следующий раз?

– Я понял. Хочешь совета, Манли? Заткнись и держи свои фантазии при себе. Нас ждет замок, под стеной которого, может быть, мы ляжем все до одного. Я положу вас всех, Манли, – но я его взорву. Ты слышал, что я сказал?

– Так точно.

– Ну и молодец.

«Я должен был рассказать, что Черныш учуял ублюдков, – думал Хадден, отъезжая от капитана, – и тогда, возможно, Гай остался бы жив… Но мне, как всегда, не хотелось лишний раз теребить людей, я слишком привык к тому, что вокруг меня тертые парни, сами умеющие слышать и видеть! Да и этот усатый балбес Манли вполне мог потребовать военного совета посреди дороги: Чернышу он, видите ли, не верит ни на грош, а меня не считает солдатом. И что же, да помилуют нас луны, будет дальше?»

Он недовольно хлопнул себя ладонью по бедру, и его лошадь, восприняв это как звучную команду, рванула вперед так, что вскоре догнала Черныша.

– Мы идем туда, куда надо, – не поднимая головы, пробурчал проводник, – так что вашей милости более беспокоиться не о чем.

– Я не беспокоюсь, – вздохнул Арвел. – Но тебе следует знать, что капитан принес мне свои извинения по поводу этого гм-м, инцидента.

– Благодарю вас, – хмыкнул Черныш. – Только все это не стоит трудов. Вопросы чести меня не занимают. Я воюю не из преданности Трону и уж тем паче не за деньги, как большинство наших ребят.

– Ты уже говорил что-то в этом роде, но я, признаться, не очень тебя понял.

– Я воюю, чтобы убивать, ваша милость. Других целей у меня нет.

Две ночи они шли по странной, совершенно непривычной для Арвела местности, где дикие лиственные леса сменялись вышедшими из берегов речками и залитыми низинами – все время на юго-восток, в обход известных форпостов Претендентов. Несколько раз Арвелу казалось, что он видит сквозь пелену мелкого дождя какие-то далекие колышущиеся огни, но после боя на холме они не встретили ни единой живой души. Судя по карте коменданта Скила, весь этот огромный край и раньше-то не славился многолюдьем, а теперь редкие лесные хутора вовсе стояли покинутые людьми. Хадден знал, что прежние их обитатели, если они еще живы, вряд ли когда-нибудь вернутся под отчий кров. Для того чтобы восстановить хозяйство на острове, потребуется много десятилетий, и все равно никогда уже он не будет выглядеть так, как прежде.

Поля и луга зарастут вездесущим кустарником, добротные фермерские усадьбы, построенные столетия назад, быстро превратятся в слепые, темные руины с обрушившимися кровлями, уйдут под мох башни поместий – и новые хозяева, когда они все же придут на эти благодатные земли, вряд ли вспомнят имена тех, кто шел за плугом много-много лет назад…

Ночами здесь было теплее, чем в северной части Наэра, днем же Арвелу становилось жарко даже в тех буреломах, где они прятались, чтобы отоспаться. Густой влажный воздух постепенно приобретал какой-то сладковатый цветочный привкус.