— Я полезу первым, а ты жди, — велел я.

— А не легче мне сделать проход на этаж выше? Здесь я уж точно не промахнусь, — скептически поинтересовался Тунайт и осторожно выглянул в окно.

— Нет, не легче. Она может быть в комнате не одна. Сначала я проверю, а после перенесешься.

— Понял, — послушно кивнул Тунайт.

Я высунулся в окно. До оконной рамы верхнего этажа было далеко, в башнях довольно высокие комнаты. Я прекрасно осознавал, что влезть по сверкающим в ночи гладким стенам, задача не из простых. Да что уж там, провернуть такое практически невозможно даже для мага. Но не для адамантийского императора по прозвищу Несокрушимый.

Я призвал к грани ветра и начал собирать потоки воздуха под собой. Ветер неистово свистел, порывисто ударял в стену башни, а я тем временем начал закручивать воздух в вихрь. Как только я убедился, что стихия меня выдержит, влез на подоконник, оттолкнулся и выпрыгнул из окна. Вихрь подхватил меня, выталкивая вперед. Еще рывок и я ухватился за выступающий низ оконного проема. Подтянулся и застыл, осматривая комнату.

Линетт сидела на софе. Ее красивое лицо было задумчивым и неимоверно грустным. Она поглаживала слегка округлившийся живот и нервно постукивала туфелькой по полу. В комнате она была одна.

Я тихонько постучал в окно, заставив Линетт встрепенуться. Так как долго висеть на согнутых непросто, я дождался, когда она меня увидит, и распрямил руки. Линетт долго ждать не заставила, она распахнула окно, а я поспешил залезть в комнату.

— Я думала, ты не придешь, — прошептала Линетт.

Какое-то время она нерешительно разглядывала мен, но вдруг набросилась, сжала в крепких объятиях, прижалась лицом к груди.

— Я думала, что все пропало, — пылко прошептала она, — думала, что ты не сумел, не смог… Теперь я все поняла. Я знаю кто ты. Я поняла.

Она все шептала и шептала, но голос не повышала, очевидно, из-за дверей нас могли услышать. Значит, и поговорить в ее покоях не выйдет.

Я отстранил ее и одними губами произнес:

— Нужно уходить.

Вместо ответа Линетт растерянно принялась разглядывать мое лицо, нежно его касаться, безмолвно ронять крупные слезы. Я тоже был рад ее видеть, но времени на сантименты у нас не было.

Я отстранил Линетт, перегнулся через окно и негромко произнес:

— Давай.

Тунайт не заставил себя долго ждать. Он в мгновение перенесся, открыв проход прямо возле окна. Линетт снова вздрогнула и чуть не вскрикнула. Я приложил палец к губам, едва успев показать, что все в порядке. Зато эта сцена дала Тунайту понять, что шуметь здесь не стоит.

— За стену? — тихо спросил он, а я кивнул.

Тунайт открыл проход в уже привычные нам застенки, и я утянул Линетт за собой, быстро оттаскивая в сторону и освобождая место для вагра.

— Здесь мы в безопасности, — сказал я, как только проход закрылся.

— Где мы? Мы еще во дворце? — Линетт растерянно пыталась нащупать меня во тьме.

Я призвал к свету и ответил:

— Да, это тайные проходы. Здесь нам никто не найдет.

— Ты изменился, — Линетт снова коснулась моего лица и улыбнулась. — Ты стал намного старше.

— Я всегда был намного старше. Теперь мое тело хотя бы немного соответствует духу.

Линетт снова улыбнулась, но резко переменилась и решительно, где-то даже воинственно спросила:

— Куда мы теперь?

— Мой друг перенесет тебя в безопасное место. Эта небольшая деревня на севере, какое-то время тебе придется побыть там.

— Без тебя? — лицо Линетт мгновенно приняло мрачный вид.

— Так нужно, так будет безопасно для тебя и для… — я протянул руку и коснулся ее живота, призывая к грани целительства.

Линетт застыла, грустно улыбнувшись. Ребенок в ее утробе тут же откликнулся на силу, запульсировал нежным теплом, раскрывая мне свою суть. Я ощутил биение двух сердец. И это была не двойня.

Я поднял взгляд на Линетт, ее лицо засияло счастливой улыбкой.

Тунайт, смущенный таким сугубо интимным моментном, поспешил отойти подальше.

— Знаешь, а я не сильно удивилась, когда поняла, — Линетт погладила живот. — За все мои страдания, за все те горести и лишения, что мне пришлось пережить, Манушерма наградила меня. И это настоящий дар — продолжить род адамантов, род Девангеров. Я сразу поняла, что ты не простой многогранник. А теперь и вовсе все встало на свои места, Ваше Величество.

— Значит, Камилла Ворлиар не беременна, — озвучил я очевидное.

— Нет, — зло нахмурила брови Линетт. — Ворлиар с женой собирались выдать моего ребенка за ребенка Камиллы. Нашего ребенка. Но… Но, сам знаешь, как только бы они узнали, что в жилах младенца течет кровь адаманта, они убили бы и меня, и его.

Я сжал ее ладонь, отгоняя прочь злые, полные ярости мысли.

— Они за все ответят. У Ворлиара никогда не будет наследников, — пообещал я.

Линетт растерянно улыбнулась.

— У него уже есть сын, — мягко напомнила она. — Пусть он и болен, но он есть и потому…

Я не дал ей продолжить:

— Где покои Густава?

Линетт нахмурилась:

— Я не понимаю, зачем тебе?…

— Просто ответь.

— В главной башне на шестом ярусе под покоями императрицы. Но зачем? Что ты хочешь сделать?

— В дни присяги Ворлиар убил десятки сыновей, чьи матери и отцы теперь даже не смогут с ними проститься. Узурпатор должен отплатить той же монетой.

— Ты ведь не собираешься убить Густава? — Линетт ужаснулась. — Он ведь еще ребенок.

— Он уже не ребенок, — мрачно усмехнулся я.

— Ты не понимаешь! — Линетт ухватила меня в отчаянье за плечи: — Да, ему семнадцать, но у него душа ребенка. Не нужно этого делать. Густав безобиден и невинен. Не делай этого, Тео. Не будь как Ворлиар.

Линетт с мольбой уставила на меня свои огромные глаза, но я лишь холодно смотрел и молчал. От своего плана я отступать не намерен.

— Что ты узнала об артефакте? — отстраненно спросил я, не позволив ей и дальше пытаться меня разжалобить.

Линетт какое-то время молчала, собиралась с мыслями, затем начала говорить:

— Это сфера. Я видела ее один раз и мельком — она странная и от нее исходит такая жуткая энергия… Я это даже объяснить не могу, — Линетт поморщилась и потупила взгляд.