– Заряжай ракетницу. Не забыл? Белый и зелёный сигналы.

Илья ракетницу достал из «сидора», по карманам рассовал патроны. В правый карман – ракеты белого цвета, в левый – зелёного. Что хорошо в военном деле, всё приспособлено для действий и днём, и ночью. Вот взять патроны для ракетницы. С виду как охотничьи, с бумажной гильзой. Но цвет у ракеты может быть разный – белый, красный, жёлтый, зелёный. И чтобы различить патроны ночью, есть специально выдавленные на пыже знаки, прекрасно прощупываемые пальцем. Одна выступающая точка, две, три в виде треугольника. Когда нужно будет подать сигнал, действовать надо будет быстро, а у него патроны в разных карманах.

Запищала рация. Ведущий бомбардировщик имел позывные и частоту радиостанции группы разведчиков, передал в эфир голосом, а не морзянкой:

– Звезда двадцать шесть, звезда двадцать шесть, подходим, обозначьте цель.

Это был позывной их группы. Лейтенант приказал Илье:

– Сигнал давай! Наши на подлёте!

Илья вскочил. Патрон с белой ракетой уже в стволе. Пистолет вверх, нажал спусковой крючок. Хлопок выстрела, и вверх полетела ракета. Илья тут же выхватил патрон из левого кармана, зарядил и выстрелил. Белая ракета ещё горит на высоте, а вслед уже зелёная взлетает. В вышине послышался гул моторов.

– Илья, давай ещё. Только позицию смени.

Ракеты сигнальные, обозначающие цель, пускают в сторону предмета бомбардировки и желательно с нескольких позиций, чтобы пилоты и штурманы чётко уяснили положение цели, – от этого зависят выход на курс бомбометания и точность попадания. Илья побежал к роще, забирая влево, как бы огибая. Метров через двести остановился, пустил белую ракету, следом зелёную. Ещё рывок вперёд, остановка, две ракеты вверх. С неба рёв моторов, потом свист бомб. Илья упал на землю. Бомбы начали рваться одна за другой, цепочкой, и приближалась она к Илье. Он вскочил, помчался назад, к разведгруппе. А в роще уже пожар начинается. Из сброшенных бомб лишь одна угодила в цель, но очень удачно, рядом с самолётом. Уже готовый к полёту, заправленный, он моментально вспыхнул. Пламя осветило стоянку и другие самолёты. Невидимые с земли, бомбардировщики нанесли ещё один бомбовый удар, на этот раз прицельнее, прямо по стоянке. Разрывы бомб – и сразу несколько пожаров. Илья в перерывах между бомбардировками успел добежать до своих. Разведчики наблюдали со стороны за бомбардировкой, потом необходимо будет доложить командованию об эффективности – сколько самолётов уничтожено на земле или наземной техники. Очнулись зенитчики, открыли огонь по невидимым в ночном небе самолётам, но обнаружили себя. Один из бомбардировщиков сбросил бомбы на зенитную батарею.

Но выстрелы из ракетницы и ракеты увидели не только пилоты наших бомбардировщиков, но и часовые охраны. Тут же доложили командиру роты охраны, который сидел за рюмкой шнапса с земляком, обер-лейтенантом Шенгауэром. Командир полевой полиции тут же вскочил, надел кепи.

– Я захвачу сигнальщика!

Часовой указал сектор, в котором пускали ракеты. Группа ГФП уже отдыхала, но с началом бомбардировки поднялась.

– За мной! – скомандовал Шенгауэр.

Архангельский и разведчики наблюдали за пожаром, а затем и взрывающимися самолётами на стоянке. Полюбоваться было на что: уже восемь самолётов жарко полыхали, а три просто разлетелись. От огня сработали их собственные бомбы в бомбоотсеках. Результативность бомбардировки была высокой, и разведчикам можно было уходить, но не так часто удаётся увидеть, как полыхает вражеская техника. Задержались лишнего буквально на пять-десять минут, ставших для группы роковыми. Сначала из темноты выскочила овчарка, молча вцепилась лейтенанту в предплечье. Лощилин, стоявший рядом, от неожиданности отпрянул, потом выхватил нож, нанёс псу несколько ударов, прежде чем он упал мёртвым.

– Оружие к бою! Лечь! – приказал командир.

А немцы уже рядом. Они тоже не ожидали наткнуться на группу. Наши первыми открыли огонь, но немцев было больше. Первым погиб радист, вторым Лощилин. Лейтенант стрелял, держа автомат только одной правой рукой, прокушенной левой не владел, скорее всего, были повреждены кости предплечья. Илья стрелял короткими очередями по вспышкам выстрелов в ночи. Плохо, что у МП 38/40 нет переводчика на одиночный огонь, можно стрелять только очередями. А ночью это пустая трата патронов. Только подумал, как автомат впустую щёлкнул затвором. Илья вытащил пустой магазин, повернулся на правый бок, чтобы вытащить из патронной сумки магазин полный. В это же время закончились патроны у лейтенанта. Архангельский выругался. Заменить магазин – простое действие, но если одна рука не работает, уже затруднительно и времени больше уходит. Слышали немцы, как затворы вхолостую щёлкнули, или решили воспользоваться заминкой в стрельбе, но двое полицейских бросились к разведчикам. Илья нащупал на земле ракетницу. Она уже была заряжена. Схватил, направил ствол в тёмную набегающую фигуру, нажал спуск. Белая ракета ударила в тело. Немец дико закричал, аж у разведчиков волосы на голове зашевелились. Второй немец замер, развернулся и бросился назад. Всё же некоторая передышка случилась. Илья успел в свой автомат полный магазин вставить и командиру помочь. А ещё ракетницу подобрал и за пояс сунул.

Официально ракетница называется сигнальным пистолетом, используется не для стрельбы по людям, но для подачи сигналов путём пуска сигнальных или осветительных ракет. Сигналы в каждой армии имеют смысл. Например, зелёная звёздочка в сторону противника – открыть огонь, серия красных – прекратить огонь. Первоначально сигнальные патроны имели одну звёздочку одного цвета. Позже появились патроны с двумя или тремя звёздочками одного цвета или разными, например, две зелёные и одна жёлтая. А после войны сигнальные пистолеты ушли в прошлое, вместо них во всех армиях мира появились одноразовые сигнальные ракеты. Взял в руку корпус, второй дёрнул за шнур. Ракета взлетела, а пустой корпус можно выбросить. Для разведчиков очень удобно, сигнальный пистолет тяжёл и громоздок.

Впереди какое-то шевеление в темноте. Илья навёл оружие, дал очередь веером над землёй, услышал вскрик – и тишина. Наши бомбардировщики уже улетели, разведчики за боестолкновением не заметили когда. В роще продолжали гореть самолёты, суетились люди, пытаясь потушить пожар. Похоже, за взрывами бомб, советских и своих, автоматной стрельбы не слышали, ибо не было заметно солдат, спешивших на помощь.

Надо уходить, время работает против разведчиков. Командир, как и Илья, это понимал.

– Уходим, – приказал лейтенант.

Илья посмотрел на убитых – радиста и Лощилина. Простите, братцы, не смогли вас упокоить. Рацию бы забрать, но пользоваться ни лейтенант, ни Илья не могли. Немцы, даже осмотрев рацию, никакой информации не получат, после каждого сеанса радист, как и положено, верньером грубой и точной настройки специально сбивал частоту.

Илья помог лейтенанту надеть лямки «сидора». У Архангельского там карта, бинокль.

– Командир, ты как?

– Пока в состоянии, идём.

Лейтенант пошёл первым, за ним Илья. Он оглядывался, ожидая погони. Но из всей группы ГФП в живых остался один Шенгауэр. Да и то потому, что сбежал, когда из группы осталось только двое полицейских. Сейчас он бежал в штаб лётного подразделения, чтобы связаться со своим начальством по телефону, доложить о нападении большой группы советских диверсантов, об уничтожении ими всех полицейских, с просьбой о помощи личным составом. Когда обнаруживается разведывательно-диверсионный отряд противника в своём тылу, все силы, независимо от рода войск, бросаются на уничтожение. Ибо даже один разведчик, да ещё имея радиосвязь, ущерб может нанести очень большой, сорвать планы командования на наступление или другой стратегический манёвр. А немцы уже точно знали, что группа имеет рацию, так как она запеленгована была, и первое, весомое подтверждение действия РДГ имелось – налёт на аэродром.