— Что?

Она заморгала, будто удивляясь, все ли хорошо со слухом у заместителя начальника полиции, а потом объяснила ситуацию с наручниками.

— О Господи Всемогущий, о чем они только думают? Вот чертовщина-то! Вы простите меня за грубость, но неужели они не понимают, что сейчас на нас смотрит весь мир? Это похищение по Си-Эн-Эн смакуется вот уже целый день! Так, говорите, он хотел, чтобы вы отрезали ей руки? Послушайте-ка, а вы не дочь Германа Сакса?

— Совершенно верно.

— Хороший был полицейский. Я бы даже сказал отличный. Я сам давал ему рекомендацию и подписывал благодарности в приказах. Помнится, он работал где-то в южной части города, верно?

— Да, сэр.

— Герман Сакс, наверное, сумел предотвратить больше преступлений, чем целый полицейский отряд их расследует за год. Ему удавалось как-то успокаивать народ.

— Да, отец этим отличался.

— Так вы говорите, отрезать у нее руки, — фыркнул Экерт. — А потом родственники этой девчонки нас бы по судам затаскали. Если бы, конечно, об этом стало известно. Да и не только за это. Вот на нас сейчас подал в суд один насильник за то, что ему прострелили ногу в тот момент, когда он с ножом в руке бросился на полицейского. Его адвокат выдвинул какую-то теорию об «альтернативе смерти». То есть, вместо того чтобы стрелять в преступника, мы сейчас должны, в крайнем случае, опрыскать его слезоточивым газом. Или попытаться ласково уговорить его не совершать ничего противозаконного. Вот пусть этим газеты бы и занимались. Сколько же интересных заголовков можно было бы придумать! — он взглянул на часы. Стрелки показывали начало пятого. — У вас на сегодня работа уже закончена?

— Мне надо еще доложить Райму обо всем происшедшем в его квартиру. — Сакс вспомнила про пилу и холодно добавила. — Если точнее, то ему лично в спальню. Это наш командный пункт.

— Командный пункт? В спальне гражданского лица?

— Я была бы вам весьма признательна, сэр, за вашу помощь. Я так долго ждала этого нового назначения.

— Отрезать ей руки! Ну, надо же!

Она поднялась и вышла в один из коридоров здания, в котором в ближайшем времени собиралась продолжать свою переподготовку и дальнейшую работу. Правда, чувство облегчения пришло не так скоро, как ей бы этого хотелось.

* * *

Он стоял у окна, стекла которого были темно-зеленого цвета, и наблюдал за возней бездомных собак, рывшихся на пустыре по ту сторону улицы.

Он находился на первом этаже этого старинного здания, построенного из мрамора еще в начале XIX века. Дом окружали пустыри и угрюмые жилые корпуса, одни из которых пустовали, а в других, большей частью незаконно, обитали какие-то люди. А этот красивый особняк пустовал уже долгие годы.

Собиратель костей взял кусок наждачной бумаги и продолжил работу. Он посматривал то в окно, то на свое «рукоделие».

Движения его пальцев были точны. Еле слышный шорох наждака будто что-то нашептывал ему. Ш-ш-ш… Так мать пытается успокоить грудного ребенка.

Лет десять назад, когда Нью-Йорк еще считался подающим большие надежды городом, сюда переехал какой-то безумный художник. Он заполнил сырой двухэтажный особняк проржавевшими и поломанными антикварными шедеврами. Здесь были кованые железные решетки, горы заплесневелой лепнины, целые полотна витражей, сплошь покрытые паутиной, и даже какие-то несуразные колонны. Кое-что из работ самого художника осталось на стенах дома: так и не законченные фрески в старинном стиле. Тут были дети и взрослые с круглыми невыразительными лицами и пустыми глазами. Они уныло смотрели в вечность, словно из их тел кто-то заранее забрал души.

Художнику не повезло ни при жизни, когда его отказывались признавать, ни даже после его самоубийства, когда несколько лет назад банк аннулировал право пользования домом.

Ш-ш-ш…

Собиратель костей случайно наткнулся на это здание год назад и сразу понял, что оно станет его настоящим домом. Особенно его устраивал этот заброшенный пустынный район. Но здесь было и еще одно обстоятельство, согревающее его душу, а именно пустырь, расположенный на другой стороне улицы. Несколько лет назад здесь начали расчищать местность под строительство, и экскаватор вырыл целую груду человеческих костей. Позже выяснилось, что как раз на этом месте когда-то находилось кладбище. В газетах возбужденно писали о том, что некоторые останки могут принадлежать не только первым переселенцам из Европы, но даже древним индейским племенам.

Он отложил в сторону предмет полировки — маленькую запястную косточку, и взял в руки кисть, которую так аккуратно отделил вчера от лучевой и локтевой костей, как раз перед тем, как отправиться в аэропорт Кеннеди за своими первыми жертвами. Кисть сохла в течение целой недели. Основная часть плоти была удалена, и тем не менее потребовалось изрядно потрудиться, для того чтобы удачно отделить эту кисть. При разрыве соединяющей ткани всякий раз раздавался легкий щелчок. Такие звуки слышны на берегу озера, когда веселые рыбки выпрыгивают из воды и снова шлепаются о ее ровную гладь.

А полицейские оказались намного шустрее, чем он предполагал. Он пристально наблюдал за ними, когда они начали обыскивать Перл-стрит, и ему даже стало интересно, найдут ли они старое здание, куда он спрятал женщину из аэропорта. Он был искренне удивлен, когда увидел, что они наконец-то бросились в нужном направлении. Сначала ему казалось, что погибнут два или три человека, прежде чем они начнут понимать значение его «ключевых» предметов. Разумеется, спасти ее им не удалось. А ведь могли бы! Минута или две решили все дело.

Как, впрочем, часто случается в нашей жизни.

Ладьевидная кость, полулунная, крючковидная, головчатая… кости переплетались, как греческая головоломка из колец, и одна за другой отделялись в его умелых руках. Он аккуратно освобождал их от остатков плоти и связок. Он выбрал то место, где когда-то находился большой палец, и снова принялся за работу.

Ш-ш-ш…

Собиратель костей прищурился, посмотрев в окно, и ему показалось, что он заметил какого-то господина, стоявшего у одной из могил. Разумеется, это был только плод его воображения, поскольку мужчина был в котелке и длиннополом кафтане. Он положил на надгробный камень несколько бордовых роз и удалился, ловко маневрируя между экипажами, направляясь к изящному мосту на Кэнел-стрит. Кого он приходил навестить? Родителей? Брата? Семью, погибшую от чахотки или во время одной из тех страшных эпидемий инфлюэнцы, которые совсем недавно свирепствовали в городе?..

Недавно?

Ну, может быть, не совсем так. Это было примерно сто лет назад, вот что он имел в виду.

Он снова прищурился. Нет на улице никаких экипажей. И тем более мужчины в котелке. Хотя они казались такими реальными.

А может, они и были реальны…

Шшш-шшш-шшш…

Прошлое снова начинало вмешиваться в его жизнь. Он видел то, что происходило когда-то очень давно, но он видел это так же ясно, как будто все свершалось именно сейчас. Правда, он мог управлять этими явлениями. По крайней мере, ему так казалось.