— Учителям с утра пораньше не работается, и они решили развлечься?

— Нет, — отрезаю я, не глядя на его смазливую морду лица. Не до шуток мне. — Янка подралась.

— Знаешь, я не сомневался, что она вся в тебя пошла, — усмехается боссец.

— Не смешно, Миш. Она никогда ни с кем не конфликтовала. За все время, пока нет родителей, меня не вызывали в школу, понимаешь? А тут под конец года нарисовалась жалоба.

— Не переживай, сисястик. Хочешь, я с тобой поеду?

— Нет, сама разберусь, и вообще... — замираю на полуслове, осознав, как он только что меня назвал. — Что ты сказал?

Разворачиваюсь лицом к боссу и встречаюсь с легкой зеленью, просвечивающейся сквозь ореховую пелену. С чуть расслабленной мимикой на лице. Почему чуть? Да потому что этот нахал вот-вот готов заржать как конь!

— Миша, повтори!

— Сисястик, — звучит нежно из его уст. Если бы это было другое слово, к примеру, милая, то я бы растаяла, но сисястик. Сисястик, блин! Мы даже не спали для того, чтобы он такие словечки выдавал! Хотя... если бы и переспали, все равно отвесила бы люлей за это слово!

— Тебе вчера кроме ребер мозги не отбили?

— Неа, — отвечает он довольно. — Так что, поехали?

— Лежи дома, сама разберусь.

И я бы действительно разобралась в ситуации. Постаралась бы войти в положение и сделать все, чтобы мою сестру никто в этой гребаной школе не посмел обидеть. Но то, что я увидела, когда приехала через час на место происшествия, поставило меня в тупик.

— Это что за нах...

— Здравствуйте, Лидия Андреевна, — приветствует меня директриса. Все такая же пышечка, с таким же противным голосом и выражением лица, как у жабы. Вы за семь лет ни капли не изменились, Альбина Викторовна.

На ее слова никак не реагирую, не замечаю девчонку, сидящую в другом углу вместе с мамашей. Я смотрю четко на сестру. На сжавшуюся в комочек Яну с растрепанными волосами, небольшим кровоподтеком на губе, лицо покраснело, глаза опухшие. Пытается поднять подбородок, но то ли от боли, то ли из-за неудобного положения тела не может этого сделать.

Так, стоп. А почему на моей сестре одна объемная толстовка? Причем не ее размера! Да и вообще ей не принадлежащая! Что здесь за херня происходит?

— Как вы понимаете, ситуация внештатная. Ваша сестра появилась в школе вот в этом, — директриса кидает через весь стол ошметки одежды, похожие на те, что я сбрасываю во время смены.

Однако эти тряпки больше напоминают когда-то любимую джинсовую юбку и красную блестящую майку, в которой я на школьные дискотеки ходила.

— Короткий топ, юбка. Ты на вечеринку собралась, Орлова? — взвизгивает тем временем директриса.

— То есть мне нельзя, а Вике, как проститутке, одеваться можно!

Кстати, Янка права. Макияж у той девчонки точно как у проститутки. Но моя сестра тоже в этом не отстает. Не поняла, ты когда успела намалеваться, как на панель?

— Слышь, чё сказала? — активизируется другая девчонка, которую не сразу заметила.

— Тише, Викочка, — осаждает ее мама. — Сейчас все решим, правда, Альбина Викторовна? Девочку нужно наказать, она чуть не лишила жизни мою дочь.

— Объясните, что произошло? — встреваю наконец-то в диалог.

— Ваша сестра напала на Викторию во время перемены, — отвечает директриса, косясь на Яну, как на последнюю суку.

— И все?

— И все? И все? — взвизгивает мамаша той самой «Викочки». — У моей дочери все костяшки разбиты и кровь на брови! Вот, видите! — она указывает на бровь, где появилась маленькая капелька, которой до этого вообще не было. А они без меня тут около часа сидят.

— То есть моя сестра по костяшкам вашу дочь била? — этот цирк начинает надоедать. Она хоть соображает, что несет? — Как можно наносить удар по костяшкам рук? Вы логику чувствуете?

— Я-то чувствую, а вы, видимо, нет! Вашу сестру нужно в психушку сдать и лечить шокотерапией, может, тогда отучится от рукоприкладства.

— А давайте я сама решу, что делать с сестрой! — не выдерживаю я. Что-то не везет мне на нормальных людей в последнее время. Кроме Миши, конечно же. — Это все? — обращаюсь уже к Жабе.

— Нет, не все. Как вопрос решать будем?

— Исключить ее! — вмешивается снова писклявый голос.

— В конце года? — эта мамаша меня уже достала! — Ничего, что у них экзамены скоро?

— В другой школе сдаст!

— Вот и ведите свою драгоценную дочурку в другую школу, раз ее, бедную, по костяшкам бьют! Пошли! — киваю уже Янке.

Сестра медленно-медленно, под вопль мамаши и недовольный взгляд «Викочки», поднимается со стула и идет ко мне. Прихрамывает. Но не из-за травмы, как я полагала, а из-за... Почему у тебя на ногах мои туфли? А где каблук? Почему одного каблука не хватает? Ладно, потом разберусь. Сначала нужно вытащить Яну из этого бардака.

— Лидия Андреевна, вы же понимаете, что я обязана сделать выговор вашей сестре, — эти слова заставляют меня обернуться и взглянуть в глаза надоедливой жабе.

— Альбина Викторовна, вы же понимаете, что я в любой момент могу написать заявление на эту девчонку и ее маму за избиение и клевету. Поверьте, репутация школы пострадает сильнее, чем Вика.

И ухожу, приобняв Янку за плечи. Все же лучше бы я воспользовалась помощью Миши, ибо не знаю, как мы дойдем до дома такими темпами. Идти недалеко, конечно, но все же.

— Лид, прости, что так...

— Дома поговорим, — чеканю, когда мы выходим на это ужасно неудобное и кривое крыльцо парадного входа. Никак не починят. Семь лет прошло. Лучше бы ремонтом занялись, нежели всякой херней!

Вот так мы и доходим до дома. Медленными шагами, хромающими. Пока мы шли, успел позвонить Миша и выяснить, что все— таки произошло. Правда, в краткой версии, потому что сама подробностей не знаю.

Арчи встречает нас воплями, прыжками и громким гавканьем. Как всегда. Но прости, дружочек, тебя я позже на руки возьму. Сначала надо доставить сестру до ближайшего стула, потом обработать небольшие ранки, заварить успокаивающий чай, разлить его по чашкам, присесть рядом и...

— Вот теперь слушаю, — даю слово сестре, и тут как понеслось!

— Эта сука меня сама отхлестала! — взрывается Янка. — Она мне когтями в голову вцепилась, чуть все волосы не отодрала! А потом одежду всю разорвала на куски, прикинь!

— Из-за чего? Давай с самого начала.

— В общем, я хотела сегодня Димку удивить, надела красивый топик, юбку и туфельки...

— Поправочка, мою одежду.

— Да, твою одежду, — стыдливо повторяет она. — Потом встретилась с Димой на перемене. Представь, он обратил на меня внимание. Я столько этого ждала, так старалась выделиться, а когда мы остались наедине и почти поцеловались, приперлась эта швабра и начала меня бить! А потом сказала что-то о родителях... о те-тебе... — она опускает взгляд на руки, мнет толстовку, но через некоторое время продолжает: — Крикнула, что мы семейство породистых шл-шлюх...