– Спасибо, – пролепетала я. Некоторое время я подыскивала правильные слова для того, что хотела ему сказать. Хотя времени с понедельника, чтобы подумать над этим, было много, сейчас в голове у меня была звенящая пустота.

– Я жалею о том, что сказала тебе в прошлые выходные, – наконец, начала я. – Это было…

– Руби, – Джеймс хотел меня перебить, но я протестующе помотала головой.

– Я хотела переступить через тебя, – тихо сказала я. – Но подлость не поможет сделать это. Мне правда очень жаль. И мне важно, чтобы ты знал об этом.

Я чувствовала на себе его взгляд.

– Тебе не за что извиняться, – произнес он.

Я не знала, что мне на это ответить. Слова звучали горько, когда он их произносил, и я бы охотно возразила ему, но, с другой стороны, боялась, что разговор примет направление, к которому я еще не готова. Я хотела извиниться, и сделала это. На большее, думаю, у меня в этот момент не было сил.

И я молчала и просто давила на педаль газа. Тишина между нами становилась тем более гнетущей, чем дольше она держалась, и в какой-то момент я не выдержала и включила радио. Мама всегда слушала веселую поп-музыку, которую передавали на этой частоте, и она резко контрастировала с напряжением, которое возникло между мной и Джеймсом. И хотя остаток пятнадцатиминутной дороги мы провели в молчании, я каждую секунду чувствовала присутствие Джеймса. Я слышала его тихое дыхание и чувствовала, если он шевелился. И, хотя отопление в машине было включено не на полную мощность, стало жарко при мысли, что мне достаточно протянуть руку, чтобы коснуться его.

Я была бесконечно рада, когда мы приехали на промышленную территорию и я, наконец, могла выйти из машины. Холодный воздух был благодатью для моих разгоряченных щек.

– Нам надо вон туда, – сказала я, указывая на гараж, над которым красовалась вывеска с названием прокатной фирмы. Джеймс поравнялся со мной, и, когда мы шли, я один раз задела его локтем.

Мы оба шли в теплой зимней одежде. Несмотря на это, прикосновение было как электрический разряд.

Я как можно незаметнее отдалилась от него на шаг и направилась к боковому входу в гараж. Протиснулась в дверь и очутилась в маленьком помещении. Я осмотрелась. Изнутри эта лавка выглядела куда приветливее. Слабый желтый свет освещал только самое необходимое, а потолок был низкий и весь в паутине. Различные электронные приборы стояли и лежали вокруг, но основное пространство занимали фотобудки, которых тут было не меньше двадцати. Из маленькой колонки тихо звучал электробит, в такт которому покачивал наполовину лысой головой мужчина, сидящий за узкой стойкой у письменного стола.

– Миленький прокат ты подыскала, ничего не скажешь, – прошептал Джеймс, но я не успела ему ничего ответить, как мужчина нас заметил и с улыбкой поднялся навстречу.

– Ты, должно быть, Руби, – сказал он, выходя нам навстречу.

– Точно, – ответила я, кивнув, и пожала его протянутую руку. – А это Джеймс.

Они тоже поприветствовали друг друга рукопожатием.

– Меня зовут Хэнк, и я вам дам некоторые указания по фотобудкам. Осмотритесь! – Он сделал широкий жест рукой вокруг стойки и потом указал на один из боксов: – Вроде бы вы выбрали вот этот, верно? – спросил он, когда мы остановились перед аппаратом.

Я осмотрела модель. Стенки черные, вход занавешен красной шторкой. На одной стороне узкое отверстие, над которым закреплена освещенная картинка и на ней написано: «Фотографии». Рядом со входом висит маленькая доска, на которой белым маркером обозначены данные по фильтрам. Ручной шрифт, который использовался, был изящно-витиеватым.

– Тут бы я написала что-нибудь на тему нашего вечера. Это возможно, Хэнк? – спросила я, указывая на маленькую дощечку.

Он кивнул:

– Где-то у меня тут был маркер, я его тебе дам с собой.

Я улыбнулась ему.

– Превосходно, большое спасибо.

– Так, и теперь приступим к инструкции: здесь внутри встроена зеркально-рефлексная камера, которая срабатывает через сенсорный экран. Собственно, это легче легкого, для запуска достаточно коснуться символа камеры. После этого у вас есть три секунды времени, и снимок будет сделан. Затем его можно обработать фильтрами, а если плохо получилось, то стереть и сделать новый.

Я отодвинула красную шторку и рассмотрела сенсорный экран:

– Выглядит действительно просто.

– Хотите попробовать? – спросил Хэнк с чуть ли не мальчишеской улыбкой.

Я не успела отказаться, как Джеймс уже ответил:

– Да, пожалуйста.

Я вскинула бровь, но он не обращал на это внимания и вошел в бокс. Придерживая шторку, он выжидательно смотрел на меня.

– Чего ты ждешь? Давай, входи! – сказал рядом со мной Хэнк.

Я решительно вошла в тесную кабинку и скептически посмотрела на Джеймса. Он же сосредоточенно рассматривал сенсорный экран.

– Мы должны проверить, все ли исправно? – тихо спросил он.

Меня сбило с толку, что я раньше об этом не подумала, а вместо этого была слишком поглощена тем, чтобы держаться от Джеймса на расстоянии.

– Руби, ты перекрываешь камеру.

Я прижалась спиной к стенке и встала позади Джеймса, который сел на табуреточку перед камерой.

– Смотри сюда, – вдруг сказал Джеймс, указывая на маленькую черную дырку над сенсорным экраном.

Я нагнулась к нему, чтобы смотреть над его плечом в точности в камеру. Теперь и я появилась на экране, но едва могла сосредоточиться на расплывчатом изображении наших лиц.

Прядка волос Джеймса щекотала щеку, и его родной запах бил мне прямо в нос. Вдруг стало совсем жарко в пальто. Джемс замер, я даже подумала, что он перестал дышать. Я медленно повернула голову и посмотрела на него. Он был так близко, что я могла задеть губами его кожу, если бы хотела.

В этот момент Джеймс нажал на спуск.

Тихий щелчок вырвал меня из транса, и я отпрянула. Я моментально осознала, для чего мы, собственно, здесь – и чего я сейчас чуть не сделала.

– Кажется, все работает, – сказал Джеймс, как будто даже не заметил ту искру, которая пару минут назад проскочила между нами.

А может, мне показалось?

Я как можно быстрее выбралась наружу, где Хэнк уже ждал нас с полоской снимка в руке.

– Странная поза, но, кажется, вы вполне управились со спуском, – сказал он и сунул в руку четыре маленькие фотографии.

Нет, этот жар мне однозначно не померещился.

На фото я повернула голову к Джеймсу, тогда как он смотрел прямо в камеру. И его взгляд…

Я сухо сглотнула.

Я знала этот взгляд. И эту черточку вокруг его рта.

Должно быть, Джеймс это тоже почувствовал. Я была в этом совершенно уверена.