Среди немецкого командования были разные взгляды на способ проведения этой операции, но наличие особых полномочий от Гитлера позволило Скорцени взять верх и провести операцию по собственному сценарию.

Целью операции был захват адмирала и правительственных зданий на Замковой горе. В непосредственном распоряжении Скорцени находились: усиленная рота (250 человек) из 502-го егерского батальона СС, усиленная рота (250 человек) из 600-го парашютно-десантного батальона СС, парашютный батальон (две роты) 200-й боевой эскадрильи люфтваффе и батальон юнкеров Венского военного училища (700 человек)[217]. В распоряжение Скорцени были дополнительно переданы две танковые роты из 503-го тяжелого танкового батальона и подразделение управляемых самоходных танков-мин «Голиаф»[218]. После обеда все батальоны были приведены в полную боевую готовность.

Поздним вечером 15 октября 1944 г. в немецкий штаб явился офицер венгерской армии, уполномоченный вести переговоры с немцами. Немцы заявили ему, что будут вести переговоры с регентом только после того, как он публично откажется от перемирия с Советским Союзом. В свою очередь немцы передали венграм свой ультиматум: «Если до 6.00 16 октября не будут сняты заграждения и мины, препятствующие свободному доступу на улицу Виенерштрассе, ведущую к нашему посольству, мы с большим сожалением вынуждены будем сделать соответствующие выводы»[219].

Диверсионные части СС в операции «Панцерфауст»

Какие же выводы собирались делать немцы? В 6.0 °Cкорцени предполагал начать операцию «Панцерфауст». Замковая гора представляла собой комплекс зданий, располагавшихся на возвышенности над Дунаем, длиной около 3 км и шириной около 600 м. Вокруг горы были воздвигнуты разнообразные укрепления. В состав гарнизона Замковой горы входило около 3000 венгерских солдат и офицеров, некоторая часть из них не одобряла действий Хорти и была лояльна немцам.

Поздним вечером гору окружили части 22-й добровольческой кавалерийской дивизии войск СС. Посреди ночи, в 03.00, 16 октября Скорцени собрал офицеров подчиненных ему частей на последнее совещание. Личный штаб Скорцени состоял только из эсэсовцев: фон Фолькерсам являлся начальником штаба, унтерштурмфюрер СС Остафель был адъютантом, оперативным офицером был Хунке, также в состав штаба входили Карл Радль и Зигфрид Милиус (командир парашютистов СС)[220]. Когда все собрались, Скорцени рассказал свой план. Атака должна была начаться одновременно с четырех сторон. Батальон юнкеров должен был наступать с южной стороны замкового сада, преодолеть железный забор и нейтрализовать засевшие в саду венгерские части. С запада наступала рота диверсантов из 502-го батальона СС во главе с гауптштурмфюрером СС Фукером. Диверсанты имели задачу преодолеть полосу укреплений, дойти до юго-западного фасада замка и контратаковать в тыл обороняющихся в саду венгров. Парашютисты должны были наступать с восточной стороны. Их целью был сначала туннель, начинавшийся у набережной Дуная, а затем здание Военного министерства. Сам Скорцени с диверсантами и танками должен был дойти до площади Венских ворот и продвигаться к замку.

Понимая, что любая операция может стать кровопролитной при соответствующем развитии событий, Скорцени требовал от своих людей до последнего момента не открывать огонь. В качестве обоснования этого риска Скорцени позже написал: «Конечно, гораздо легче продвигаться вперед при огневой поддержке, поэтому во время подготовки некоторых спецопераций особое внимание уделяется сильному и концентрированному огню по неприятелю. Но с моей стороны было бы психологической ошибкой трактовать итальянцев и венгров как врагов; подобная позиция противоречила бы даже духу порученных мне заданий. Однако они были противниками и имели приказ стрелять в нас.

Захваченный врасплох противник оказывается сконфужен видом приближающего неприятеля, который появляется неожиданно и ошеломляюще там, где, согласно логике, появиться не должен был. Когда враг не в состоянии верить тому, что видит, продлевается эффект внезапности, необходимый для успешного проведения операции.

Однако, если нападающие выстрелят хотя бы один раз, у защитников срабатывает инстинкт самосохранения, и они, из-за обыкновенного рефлекса, отвечают огнем. Нет ничего более заразительного, чем стрельба. Мне приходилось видеть на фронте целые части, которые вдруг среди ночи начинали палить из всех орудий только потому, что какой-нибудь дозорный выстрелил в воздух.

Не стрелять! Самый трудный момент — это вхождение в контакт с противником. Такая тактика требует от участников спецоперации крепких нервов и непоколебимого взаимного доверия»[221].

В соответствии с этими словами Скорцени действовал и в Будапеште. Своим подчиненным он приказал изображать прохождение через город и не отвечать на одиночные выстрелы, пехотинцам в грузовиках было приказано спрятать оружие за бортами машин. В 5.59 Скорцени скомандовал своим войскам: «Шагом марш!» Со всех сторон к Замковой горе потянулись немецкие солдаты.

Давайте мысленно проследуем по Будапешту с группой Скорцени. Его группа располагалась на так называемом Кровавом поле. От площади Венских ворот его отделяло расстояние более чем в 2 км. Свою группу он построил в следующем порядке — бронетранспортер (в качестве пассажиров — Скорцени, фон Фолькерсам, Остафель и пять унтер-офицеров СС — ветеранов Гран-Сассо), четыре танка «Тигр», подразделение «Голиафов»[222]. Полпути группа Скорцени проделала без всяких приключений. Встретив у ворот венгерских солдат, Скорцени отдал им честь, и колонна беспрепятственно проследовала дальше. Перед казармами располагались основные венгерские позиции. Скорцени опять поприветствовал венгров, и колонна проследовала дальше. До замка оставался 1 км. Понимая, что в тылу у немцев остались значительные силы венгров, Скорцени приказал ускорить движение.

Скорость машин и танков увеличилась до 40 км в час, они начали взбираться на гору. До замка оставались считаные метры, когда прогремели взрывы — это парашютисты взорвали замурованный ход к Военному министерству. Тем временем группа Скорцени выскочила на площадь перед замком, на которой располагались три венгерских танка. Настал переломный момент операции. Пока Скорцени думал, как быть дальше, один из венгерских танков демонстративно поднял вверх орудие, обозначив свое нежелание сражаться с немцами. Вероятно, такие же пацифистские настроения господствовали в большей части венгерской армии.

Скорцени приказал своему водителю съехать в сторону, а командиру следовавшей за ними «Пантеры» протаранить замковую стену. Танк сорвался с места и проделал брешь в стене, в которую ринулся Скорцени со своими диверсантами. Вслед за пехотинцами в брешь вошли танки, пугая взволновавшихся венгров. Первого венгерского офицера, возникшего на пути Скорцени в замке, обезоружил фон Фолькерсам. Следующий попался непосредственно Скорцени. Скорцени закричал венгру: «Отведите меня к командующему гарнизоном Замковой горы! У нас нет ни минуты времени!»

Венгр кивнул Скорцени и послушно ответил: «Пожалуйста, сюда!»

Отто Скорцени, Адриан фон Фолькерсам (в центре) и Карл Радль в Будапеште

Скорцени, венгр и несколько унтер-офицеров вбежали в здание. Оставив венгра позади, немцы кинулись по ступенькам наверх. Миновав два пролета, эсэсовцы увидели большую залу. У