– Для пополнения медикаментозного фонда! – резво закинул мешки в стальную коробку сержант Соловьев и вытянулся перед майором. – Неотказательная просьба подполковника Мезенцева!

– Неотказательная просьба, говоришь… – хмыкнул Пчелинцев. – Давай, сержант, грузитесь, и вперед. Постоянно на связи!

– Тык точна, товарыша начальника! Будем говорящую шапку пытать! – ответил из недр «бардака» Урусов. И, захлопнув люк, напомнил прапорщику про обещанный напиток завтрашнего дня.

Мерно загудел двигатель…

Бегу за Лехой, с трудом выдерживая темп. Вчерашний день аукается. Даже не сам день, а выпитый с подачи Жоры спирт. Впрочем, признаю, это было нужно, вело меня не по-детски. Но сейчас вчерашняя необходимость выливается в далеко не лучшую сегодняшнюю форму. Шел бы один, вообще еле плелся. Но темп задает Леха, приходится держать. Вот и держу. Впрочем, недолго осталось, седловина уже видна. А дальше вниз, полегче будет. Да и идем неплохо. От лагеря до Алаудинского перевала в два часа укладываемся, как и рассчитывали. Алаудинский – самый короткий путь на Куликалонские озера и к альплагерю «Артуч», где стоит человек семьдесят нашей братии: иркутские сборы и несколько примкнувших к ним групп.

Задача – обрадовать ребят информацией о последних событиях и предложить перебраться к нам. Точнее, не предложить, это уже делалось, а убедить. А если не удастся – то хотя бы отдать им стволы с боекомплектом, глядишь, смогут отпор дать, если и к ним кто заявится. Нет, не если, а когда.

Выбегаем на седловину. Дальше проще пойдет. В нужную нам точку ведут два перевала. Этот, Алаудинский, и Лаудан, еще более низкий и простой. Собственно, оба простейшие, грунтовая тропа насквозь, ишаки без проблем ходят, просто Лаудан ниже почти на триста метров. Но там путь длиннее. Когда идем с Куликалон – основное расстояние на нем бежится на спуск и особой роли не играет. А в обратную сторону – с точностью до наоборот. Вот и получается, что туда-обратно выгоднее ходить «колечком», такая вот гримаса горного рельефа. На спуске башка окончательно проветривается, и к палаткам иркутчан подбегаю уже полностью оклемавшимся.

– Привет, Валер!

– Соседям наше с кисточкой. С какими новостями?

– Да не с радостными. Воевали вчера.

Рассказываю Валере подробности. Иркутчанин мрачнеет. Веселеть ему не с чего, их стоянка на Куликалонах открыта всем ветрам. Раньше или позже придется перебираться в «Артуч». А этот лагерь не прикроешь, дорога к нему хоть и не союзного значения, но одним махом не рушится. И следующий Ахмет запросто может въехать прямо туда.

Собственно, ради этого мы с Лехой и побежали сегодня на Куликалоны. Ну, еще прихватили для ребят несколько стволов с боекомплектом. Все лучше, чем ничего.

– Что делать-то… – Валера грустно вздыхает. – Может, и в самом деле к вам перебраться?

– Ну, наше мнение ты знаешь. Вместе выживать проще. Пока вы здесь – мы даже помочь, если что, не успеем.

От нас до иркутского лагеря минимум три часа хода. А еще два – пока их гонец добежит до Алаудинского перевала, откуда берет рация… Живых на Куликалонах к нашему приходу не останется. А «Артуч» еще ниже. Час вниз, два наверх…

– Почти убедили. Сейчас инструкторов соберу – поговорим.

Следующие два часа проходят в ожесточенных спорах. Решающим аргументом становится, как ни странно, не угроза нападения, а вопрос еды. Как только у ребят кончатся лагерные запасы – жрать будет нечего. Всех ресурсов – рыбку в озерах ловить. Куликалоны – единственные озера, где она водится. Вот только маринка – рыбка мелкая, семьдесят человек ею не прокормишь. Тем более зимой.

У нас и рыбы нет. Но зато есть два кишлака, а в них скот. В том, что после вчерашнего папа и Бахреддин с аксакалами договорятся, ни на миг не сомневаюсь.

Наконец иркутчане решаются, и лагерь поднимается, как по тревоге. Сборы занимают меньше времени, чем дебаты: альпинисты, однако…

Несмотря на кучу потерянного времени и тяжело груженное новичковое отделение, в лагерь успеваем засветло. Папа с Потапом тут же берут прибавление в оборот: кто что знает, умеет и может. Слово «хочет» из нашего лексикона потихонечку уходит. Думаю, что надолго…

Капитан Сундуков всегда любил ездить на броне. С Чечни еще. Несется туша БТР по разбитой дороге, наматывая километр за километром на рубчатые шины. И кажется, будто не камни, перемешанные с осколками непонятно чего, под колесами, а речная гладь. И под тонкой тканью камуфляжных штанов вовсе не нагретый металл, а древесина палубы ладьи… И не десяток смертельно уставших солдат рядом, а под сотню лихих ушкуйников. И сам он вовсе не гладко выбритый капитан Российской армии, а атаман Ромка Сундук с золотой саблей и бородой.

Вот только бородатыми там были не атаманы, а всякие полевые командиры с прочими борцами за веру и за баксы. И вскидывали вверх боевые машины вовсе не волны, а фугасы…

Но все равно любовь не проходила.

А сейчас – вообще все отлично складывалось. Дорогу на Центральную базу Снабжения округа мехвод знал отлично. Если верить приборам, заражение было минимальным, чуть ли не естественный фон, который вообще в здешних краях слегка повышен. Поэтому и сидел капитан на башенке, придерживаясь за пулеметный ствол.

И увидел препятствие раньше всех. Неудивительно, впрочем, не увидеть было сложно. Въехали на вершинку перед спуском, а впереди, в низинке, воронка метров полста в диаметре, усыпанная по краям серебристыми ошметками алюминия. Снизу заполошно заорал что-то неразборчивое Михайлов.

Щелкнули запоры люка. Тихонько загудел аппарат, поднимавший давление внутри БРДМ.

– Ну? – спросил Сундуков у испуганного рядового.

– Это! – все не мог слова вспомнить. – Уровень скакнул резко. Дозиметр чуть у ума не сошел, еще бы немного, и вовсе бы расплавился! – Для пущей убедительности рядовой пучил глаза и пытался размахивать руками. В тесноте боевого отделения получалось у него плохо…

– Разберемся.

Капитан сдвинул Михайлова и втиснулся на его место. Рядовой изогнулся в три погибели, но кое-как сумел переползти на командирское сиденье.

– Действительно, резко, – хмыкнул Сундуков. – Жень, сдавай назад помалу. По команде – стоп!

– Принял, – буркнула спина мехвода. «Бардак», не разворачиваясь, начал отъезжать.

– Отлично! Еще лучше! – комментировал каждые десять метров дороги капитан. – Вообще супер! Женя, стоп!

Чуть качнувшись всем корпусом, машина остановилась. Сундуков секунду помедлил, а потом ухватил рядового за куртку.

– Что же ты, контра и гад ползучий, тормоз такой?! – ласково спросил капитан. – Мы же с отдраенными люками шли! И фон потихоньку рос! Что, выгнать за броню да приказать кусочек «Трайдента» на память принести?!