когда вижу, как другая гимнастка его выполняет, я молюсь, чтобы она не получила травму. Знаю, это нелогично, но, поскольку элемент назван в мою честь, я буду чувствовать тут свою вину.)

В конце абсолютного первенства, увидев на мониторе, что я получаю золото – я чемпионка мира 2013 года, – я не могла в это поверить. Все вокруг казалось нереальным. Люди спрашивают меня сейчас: «Что ты чувствовала, когда поднималась на пьедестал?» А я помню только, что думала: «Неужели это правда?»

Мама и папа на трибунах обнимались и плакали, и мне казалось, они спрашивают себя о том же самом!

Выходя на вручение медалей, я встала в строй с восемью другими победительницами, поднимавшимися на арену. Диктор по одной вызывал нас на помост – начиная с номера восемь и заканчивая тремя медалистками. Кайла Росс получила серебро в индивидуальном зачете (молодец, Кайла!), а бронза досталась Алие Мустафиной из России. Как золотая медалистка, я поднималась последней. Эйми объяснила, что я должна подойти к каждой из остальных восьми девочек, пожать им руки и поздравить, прежде чем встать на верхнюю ступень пьедестала. Когда дошло до Кайлы, я не стала пожимать ей руку, а крепко ее обняла, потому что чувствовала, что она во многом помогла моей победе. Начиная с Кубка Америки, она всегда была рядом со мной, делилась опытом и вообще показывала, что надо делать.

То же самое касалось и церемонии вручения медалей. Я знала, что Кайла привыкла подниматься на пьедестал, и постоянно следила за ней, чтобы знать, какой рукой держать букет, когда поднимать его вверх, когда махать, в какую сторону поворачивать голову, когда играет наш гимн, и как позировать фотографам. Все это время в голове у меня была пустота. Я просто повторяла за Кайлой, следуя ее примеру.

И, конечно, расслабляться мне было еще рано, потому что нам предстоял финал на отдельных снарядах, который занял еще два дня. В целом я завоевала на Чемпионате мира четыре медали – две золотых в абсолютном первенстве и в вольных упражнениях, серебряную за опорный прыжок и бронзовую за бревно. Всего американская сборная, мужская и женская, по спортивной гимнастике привезла домой двенадцать медалей, так что 2013 год стал для нашей страны успехом.

* * *

В первое утро по возвращении в США я проснулась от целого урагана сообщений. Похоже, итальянская гимнастка Карлотта Ферлито сделала какой-то язвительный комментарий о соперницах в разговоре со своей подругой по команде Ванессой Феррари, которая заняла в абсолютном первенстве шестое место.

Ее раздражение явно усилилось, когда спустя два дня я получила бронзу на бревне – опередив Ванессу, занявшую четвертое место, и Карлотту, занявшую пятое, – и золото в вольных упражнениях, снова обойдя Ванессу, которой досталось серебро. В одном из интервью тем вечером Карлотта озвучила репортеру, что сказала Ванессе: «В следующий раз, чтобы победить, надо намазаться черной краской». Судя по всему, она имела в виду Габи Дуглас, которая стала первой темнокожей гимнасткой, получившей олимпийское золото в абсолютном первенстве, и меня, первую темнокожую гимнастку, которая стала чемпионкой мира всего год спустя. Так или иначе ее комментарий вызвал настоящую бурю в гимнастических кругах.

Но я ничего об этом не знала, когда проснулась утром и заглянула в Twitter. Все знакомые засыпали меня сообщениями о комментарии Карлотты: они хотели знать, что я думаю, и были расстроены за меня. Я пошла к маме, которая сидела у себя в кабинете и работала.

– О чем это они все говорят? – спросила я. Вместе мы залезли в Google и разобрались, наконец, из-за чего весь сыр-бор.

– Только не ввязывайся в споры, – предупредила меня мама, пока мы пролистывали статью за статьей о том, что наговорила Карлотта. – Не позволяй, чтобы чужие комментарии испортили тебе этот момент, Симона. Просто порадуйся, что хорошо выступила и получила заслуженную награду. Люди могут говорить все, что угодно, но тебе лезть в расистские споры нет смысла.

Она продолжала:

– Естественно, мы в курсе, что ты темнокожая, но победила ты отнюдь не из-за этого. Ты поехала на Чемпионат мира представлять свою страну. Ты вышла на помост и показала, что можешь. Поэтому мой тебе совет – даже ничего не комментируй. А если кто-то будет спрашивать, не отвечай.

Правда заключалась в том, что замечание Карлотты нисколько меня не задело. Я понимала, что она была разочарована результатами, а в такой ситуации ты порой можешь сказать что-нибудь необдуманное. И хотя в прессе поднялся громкий скандал, я была полностью согласна с мамой. Правда, мы еще не знали, что один репортер успел поговорить по телефону с отцом. На следующий день его комментарии цитировались повсюду.

– Это расистское замечание было крайне неуместно, – сказал он и добавил: – Обычно тот факт, что Симона темнокожая, действует против нее – по крайней мере в том мире, в котором мы живем.

Репортер надавил на него, чтобы отец рассказал, как я пережила этот эпизод.

– Симону это не задело, – ответил ему отец. – Она на нем не зацикливается.

Я бы хотела сказать, что на этом все закончилось, но через несколько дней опять поднялся шум. Когда в конце недели я вернулась в Bannon, девочки были в восторге, что я, одна из них, стала чемпионкой мира. Мы праздновали мою победу, когда Карлотта опубликовала серию новых твитов. Всего их было около двенадцати.

В одном говорилось: «Я хочу извиниться перед американскими гимнастками. Я не хотела, чтобы мои слова звучали грубо и расистски. Я люблю Симону и являюсь поклонницей американской гимнастики».

В другом она заявляла: «Я совершила ошибку, я не идеальна, я слишком нервничала и не думала о том, что говорю. Человеку свойственно ошибаться. Мне очень жаль».

Но пока Карлотта пыталась извиниться, спикер Итальянской федерации спортивной гимнастики сделал на Facebook заявление, только усугубившее ситуацию: «Карлотта имела в виду современный тренд в гимнастике – бо́льшую техничность и предпочтение цветным гимнасткам (славящимся своей мощью), что идет в ущерб более артистичным спортсменкам из Восточной Европы, в том числе русским и румынкам, которые доминировали в нашем спорте десятилетиями». Он наговорил еще много чего, и я не стану здесь это повторять. Скажем только, что он действительно перешел границы.

Я легко отмахнулась от слов Карлотты, но заявление итальянского спикера меня все-таки задело. Оно подразумевало, что силовая гимнастка не может быть одновременно изящной и артистичной и что мощь и изящество каким-то образом связаны с расовой принадлежностью. Я с этим абсолютно не согласна. Я знаю белых гимнасток, славящихся своей мощью, таких как Мэри