Мне семнадцать лет, и я влюблен. Что может быть лучше? Мне двадцать один, и я женат на Джо-Энн, которую полюбил еще в старших классах и люблю до сих пор. Разве может быть что-то лучше?

Мне двадцать восемь, и я подумываю о разводе. Что изменилось за те семь лет? Колетт могла бы сказать, что я туго соображаю.

Один из возможных ответов: мы с женой просто отдалились друг от друга. Расстояние между нами выросло. Но что именно это значит?

Много лет назад я прочитал интересную книгу о культурных различиях. Оказывается, в культурах многих стран есть скрытые правила относительно того, на каком расстоянии друг от друга должны находиться люди во время разговора. Согласно этой книге, в большинстве стран Ближнего Востока люди стоят так близко, что могут чувствовать дыхание собеседника. Американцы предпочитают расстояние побольше; англичанам нужно стоять еще дальше. В голове возникает комичная картина: американец говорит с англичанином, который все время отходит, а американец наступает, чтобы приблизиться к собеседнику.

Заметьте, что правильного или неправильного расстояния не существует. Если собеседников это устраивает, они могут стоять в пяти сантиметрах друг от друга или двух метрах. Мне это неважно.

Но другим не все равно. Предположим, во время нашей беседы вы хотите стоять поближе, а я – подальше. И у нас начинается некий «танец»: я пячусь, а вы подходите. Какое расстояние победит? Если вы не загоните меня в угол, откуда нет выхода, расстояние между нами станет больше. Всегда побеждает тот, кто желает больше отдалиться от партнера по отношениям – в физическом или эмоциональном смысле. Если вы не согласны, подумайте о своих отношениях в прошлом и сейчас. Если вам хотелось большей дистанции между вами и партнером, добивались ли ее? Если нет, вы уходили (или уйдете)?

Почему это имеет значение? Потому что в отношениях есть много видов дистанций. Есть эмоциональная дистанция, психологическая, есть дистанция, необходимая для самораскрытия, – это длинный список. Представим, что вы хотите говорить со мной по телефону четыре раза в день, а я предпочитаю один. В итоге мы, вероятно, будем общаться один раз. Вас это точно не будет устраивать, а я, хотя и добился желаемой дистанции, вероятно, буду испытывать недовольство, ведь я буду ощущать ваше стремление получить от меня больше. Мы редко думаем о дистанции в различных аспектах отношений. Но если мы не осознаем, в чем не совпадаем, или не сможем согласовать свои потребности, то обречены на хроническую неудовлетворенность друг другом до тех пор, пока один из нас что-то не изменит.

Именно это и произошло в моем первом браке. Через семь лет я захотел, чтобы мы больше раскрылись друг перед другом, были честнее и вместе активнее исследовали свои эмоциональные потребности. Но моя первая жена не стремилась к этому. И ее желание отдалиться от меня оказалось сильнее: мы в разводе уже более сорока лет.

Если в каких-либо отношениях у вас с партнером не совпадают потребности (а разве бывает иначе?), сначала нужно решить, устраивает ли вас это расхождение. Если нет, причем вы не хотите ни меняться, ни без конца исполнять описанный выше «танец», то, возможно, вам придется признать, что эти отношения пора завершать.

Ведь грустно быть одиноким незнакомцем.

В некоторых областях мне требуется много времени, чтобы чему-то научиться; одна из них – споры с женой. Несмотря на многолетний успешный брак, мы с Давин так и не освоили толком искусство конструктивных споров. Слишком часто они приводят к взаимному неудовлетворению. Я удаляюсь с гневом и отчаянием, а Давин – с обидой, причем каждый из нас упорно остается на тех же позициях, с которых начинался разговор.

Если с вами такого не бывало, значит вы или ни с кем не жили подолгу или вам с партнером гораздо лучше удается разрешать конфликты, чем нам с женой. Но так как у нас с Давин возникали одни и те же споры с одинаковым неутешительным результатом, я понял: нам нужен хороший инструмент личного развития. Споры вызывали в нас только больше гнева и отчуждения, и проблема никуда исчезала.

Как я писал в главе про извинения, когда ваша половинка жалуется на любимую тему – на вас самих, – возможны две реакции: намерение что-то узнать или намерение защищаться.

«Опять ты оставил свое грязное белье на полу в ванной!»

Намерение защищаться: «Нет, не оставил!» Или: «А ты опять оставила свои туфли в спальне, и я о них споткнулся!» Или: «Вот взяла и подняла бы его, я ведь поднимаю твое». Или: «Ты забыла? Ты же просила меня оставлять белье на полу в ванной, потому что я всегда промахиваюсь мимо корзины». Или: «Я спешил!» Этот «список защиты» ограничен лишь вашим воображением, и каждый его пункт только усугубляет проблему. (Конечно, за исключением случаев, когда проблемы нет, а просто кому-то из вас, или даже обоим, нравится спорить. Может быть, вам это кажется естественным и вполне нормальным. Если это так, то сразу переходите к следующей главе: не хочу портить вам удовольствие от споров. Я говорю серьезно.)

Намерение что-то узнать: «Спасибо, что сказала. Пойду сейчас положу белье в корзину. Как бы мне дальше об этом не забывать? Не подскажешь?»

Но даже в самых лучших отношениях партнеры во время конфликтов ступают по зыбкой почве. Мы с Давин уже двадцать с лишним лет спорим о том, как нужно спорить – как эффективно донести до собеседника желание что-то узнать. Вероятно, это небольшая проблема, но явно долговечная. И в ее случае мне трудно найти подходящий инструмент личного развития.

Когда у меня возникает жалоба, то мой первый порыв – жаловаться. Это же очевидно. Но совершенно непродуктивно, чтобы разрешать споры с женой, особенно если мне хочется, чтобы она извинилась или как-то изменила свое поведение. Я с самого начала обречен на поражение, потому что из-за моего нытья Давин занимает оборонительную позицию и отрицает существование проблемы, свой вклад в нее либо и то и другое. Чтобы подготовиться к неизбежному конфликту, я начинаю с воинственного тона и заканчиваю совсем непримиримым. Конечно, Давин заявляет, что это я принимал ее слова в штыки. Может, она и права, но книгу-то пишу я.

Однако недавно я обнаружил, как уменьшить остроту спора. Теперь вместо молчания или разговора на повышенных тонах у нас происходит односторонний разговор. Один из нас высказывает другому свои жалобы; собеседнику не нужно, более того, не разрешается отвечать. Говорю или я, или Давин. Сегодня очередь лишь одного из нас. Никаких объяснений, ответов или обещаний; партнер должен просто выслушать. Мне не нужно начинать с сердитого тона, ведь я знаю: Давин не станет защищаться или говорить, что я неправ, так как она просто будет молчать.