— Что-то случилось?

Михалыч побагровел и начал ругаться, но резко оборвал замысловатый оборот нецензурной речи и наклонился ближе.

— Знаете, мой брат работает адвокатом по бракоразводным процессам, — заговорщически произнес стекольщик, дыша на меня запахом дешевого табака. — И чаще всего его визитку я даю мужчинам. Собственно, вы, хозяйка, первая женщина, кому я вручаю координаты своего брата.

Вот уже второй раз за день мне сунули визитку в руки.

— Счастливого вам развода, — крикнул напоследок мужчина, ловко запрыгивая в кузов повозки, и бригада в полном составе скрылась за поворотом.

Почему-то вспомнила, как с криками «демоны.» тикал от моих ворот почтальон, как наладчик магического контура в страхе карабкался по столбу, и бросилась в сторону дома. Если это снова глюки в охранном контуре, то кое-кому не поздоровится.

Увы, но это были не глюки, а вполне себе живой Холд.

Бригадир в рабочих штанах и выгоревшей на солнце майке развалился за кухонным столом и любовно оглаживал круглые бока палки колбасы. Рекс с несчастным видом сидел в углу и ронял на пол слюни.

— А ну признавайтесь, кто из вас двоих напугал стекольщиков, — рявкнула я, грозно глядя на обоих.

— Мы не сошлись в рабочих моментах, — пожал плечами Холд.

Нет, ну кто бы сомневался.

— Это в каких же?

— Михалыч остался недоволен тем, что я лез в его работу, — заявил этот гад, раскладывая по кусману хлеба толстые кружочки колбасы, набрасывая поверх тонкий слой сыра и перекладывая бутер на тарелку.

В кухне воцарилась зловещая предпохоронная тишина. Вот и стол для поминок накрыт.

— Вы возможно удивитесь, Холд, — постаралась вложить в голос побольше яда и сарказма, — но я тоже осталась крайне недовольна тем, что вы влезли в мой дом. Что вы вообще тут делали?

— Ел.

Ага, вот так коротко и емко. Я задумчиво глянула на жующего бригадира, и рука сама потянулась к орудию первобытной женщины. Прибью. Ну точно прибью.

Холд опасливо покосился на скалку в моей руке и выставил в свою защиту тарелку с бутербродами. Но я не повелась на умопомрачительный запах и вид.

— Думаете, господин Холд, я не догадываюсь, зачем вы делаете это? — тыча скалкой в тарелку, вызверилась я.

— Будьте так любезны, просветите меня о ваших догадках, — съехидничал бригадир, тоже повышая голос.

— Вы, — Кончик скалки уткнулся в широкую мужскую грудь. — Вы всеми силами пытаетесь помешать мне выплатить долг.

Брови Холда взлетели вверх.

— Это я-то… Пытаюсь помешать… Ну-ну.

Он откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и обиженно отвернулся в сторону.

— И не надо корчить из себя невинность. Думаете, я не понимаю, почему между нашими участками до сих пор траншея вместо забора? Думаете, что Тина не сбегала в городской отдел и не заглянула в план будущих построек?

Холд резко повернулся и сверкнул глазами.

— Хотите новость? По расчетам проектировщика, на месте моего дома тихо булькает искусственный прудик с карпами, но вы ведь и так в курсе, правда?

— За все это время я не сделал ничего, что могло бы вам навредить, Итара, — рявкнул бригадир, поднимаясь и надвигаясь на меня.

— Вы работаете на человека, который стремится отнять мою землю, — я тоже пошла в наступление.

— Допустим. И что?

Мы встретились у раковины и замерли друг напротив друга. У меня в руках скалках, у Холда только ярость в глазах.

— Он мой враг. А значит, мы тоже враги, Холд.

— Семиликий, ну что за бред.

— Это не бред, — возмутилась я, взмахивая рукой.

В процессе я как-то позабыла про скалку. Демонстрируя невероятную прыть, светловолосый бригадир чудом уклонился, налетел на мойку спиной. В его взгляде отчетливо читалось сомнение в моей адекватности. Я моментально оскорбилась. Рекс воспользовался моментом, стащил бутер, заботливо приготовленный бригадиром, и дал деру.

— Рекс. Я все видела. Немедленно выплюнь эту гадость. У тебя диета. Так врач сказал.

Котик, последние пару дней вынужденный питаться только бульоном и кашей, активнее заработал челюстями, и к тому моменту, как я подоспела, от бутерброда остался смутный след в истории и жирное пятно на полу. Впрочем, Рекс очень быстро слизнул последнее и уставился на меня с самым честным видом.

Сверкая глазами, мимо прошел психанувший Холд. На прощание он так темпераментно приложил дверь о косяк, что со стены упала расписная доска, служившая основным и единственным украшением комнаты.

Рекс задрал усатую морду и осуждающе посмотрел на свою хозяйку.

— Ой, вот только ты не начинай.

Со злости перемыв гору посуды, я зачем-то полезла в холодильник и наткнулась на миску свежей вырезки, палку колбасы и полголовки сыра.

«Для Рекса. Не для Итары», — предупреждала оставленная рядом записка.

— Рекс, прекрати пускать слюни на колбасу, доктор прописал тебе бульон… Рекс, не надо точить когти о половик, доктор предупредил, что швы могут разойтись… Рекс, иди пить лекарство, доктор сказал, что надо принимать до конца недели…

Короче, уже к концу первого дня после выписки слово «доктор» для моего смелого кота стало отборным ругательством.

Но окончательно врагом номер один «добрый доктор Что болит» стал после своего повторного визита в нашу покосившуюся избушку и опрометчивого решения прописать Рексу барьерную терапию.

— Вам невероятно повезло, что у меня оказался тестовый экземпляр елизаветинского воротника. Уникальная вещь. Инновация в мире медицины. Поверьте, в будущем все ветеринары по достоинству оценят это приспособление, — возвестил счастливый доктор, отщелкивая застежки на ридикюле и извлекая на свет странный лекарский приблуд.

Инновация выглядела как обычная пластиковая прозрачная воронка с широким горлышком, обтянутым мягким бархатом узким концом. Со слов доктора, это должно было помешать Рексу разлизать рану, но в итоге только взбесило моего котика еще сильнее.

Едва на его шее застегнули это чудо-устройство, мой защитник покосился на меня в полнейшем недоумении, мол, хозяйка, я понимаю там всякие диеты и горькие пилюли, но я ж не лампа, нафига мне абажур.

— Так надо, — непреклонным тоном заявила я, провожая невероятно довольного доктора, сумевшего впарить свою инновацию.

Котик психанул и начал сдирать воротник. Когда попытка не увенчалась успехом, кот с диким мявом бросился обтираться о стены, мебель и хозяйские ноги. Периодически ему приходила мысль укусить воротник, и он принимался яростно кататься по полу и скалить на прозрачный край зубы.