ставит блондинке на горло свой сапожок, та изворачивается отчаянным усилием запускает золотистый шарик, который пробивает щит. Лассо тут же тает в воздухе, брюнетка падает на колени, кровь из носа хлещет на белое платье. Судья провозглашает победу блондинки, публика вяло рукоплещет.

На всякий случай осматриваю проигравшую девушку через Тень: серьезных травм нет, разве что легкое сотрясение мозга и пара гематом. Это вступительные бои, на них используется только ученическая магия. На огромных трибунах едва заполнены два первых ряда. Настоящее шоу — бой чемпионов, который будет идти до увечья или смерти — пройдет завтра, а сегодня благородные гости изволят маяться похмельем после вчерашнего. Да, здешнее целительство настолько плохо развито, что не лечит даже элементарное похмелье; а ведь, учитывая любовь аристократов к возлияниям, уже на этот одном можно было бы озолотиться.

Глашатай вызывает следующих дуэлянтов, но мне трех отсмотренных поединков хватает — тем более что на этот раз состязаться будут юноши, то есть даже и полюбоваться не на что. Едва не спотыкаюсь о вытянутые ноги барона Рентха, который даже не замечает меня — ведь рядом с ним сидит, соблазнительно изогнувшись, неподражаемая Симона. К сыну, которому предстоит выйти на смертельно опасный бой, барон так и не зашел. Я знал это, потому что до утра натаскивал Кира использовать невинный талант к цветоводству для того, чтобы пережимать противнику горло. Получилось у него почти сразу, вот только скорость… Киру нужно не меньше трех минут, чтобы запустить отек в гортани другого человека. Будет ли у него на арене это время? На рассвете отправил парня спать — не хватало только выйти на турнир натренированным, но истощенным.

Спрашиваю пробегающую мимо хорошенькую студенточку, как пройти в библиотеку, едва удержавшись, чтобы не добавить «в два часа ночи». Библиотека расположена в круглом здании с колоннами — прежде не видел здесь строения, настолько напоминающего храм. Внутри гулкая тишина и ни единой живой души, только прислуга… Да, быстро я обтесался среди аристократов, низших уже не воспринимаю как людей.

Здесь тысячи, десятки тысяч фолиантов. А ведь в Танаиде нет книгопечатания, книги переписаны от руки на специально выделанном пергаменте, и металлический или кожаный переплет тоже изготовлен для каждого тома наособицу. И все это богатство пылится тут, никем не востребованное…

Служитель с поклонами проводит меня в раздел, где хранятся книги по целительству. Сперва их количество приводит меня в восторг, но полчаса спустя уже по названиям понимаю, что большая часть из них бесполезна. Астрология, хиромантия и прочая мистическая ересь. Осмыслены оказались только труды о свойствах растений, но в основном в них повторялось то, что я успел узнать из трактата, который добыл для меня Арне, а раньше — от бабки-травницы на рынке. Новые сведения были, но куда меньше, чем я ожидал.

Исцеление ран, нанесенных магией, описывалось весьма расплывчато, механика его нигде не прописывалась. А ведь в истории были целители, которые это умели… Похоже, ни один из них не удосужился передать если не коллегам, то хотя бы потомкам знание, которое по существу укладывается в одно предложение: «используй для восстановления пациента его же силу». Пожалуй, это все, что нужно знать о стремлении обитателей Танаида помочь друг другу. Хотя мне это сейчас на руку — я оказался носителем эксклюзивного навыка.

Возвращаюсь в свои покои, которые вынужден делить с бароном и его друзьями. Из спальни Александра доносится характерное сдавленное мычание — они с Симоной не теряют времени даром. Арне со смехом набрасывает свое заклинание тишины. Кей дружелюбно предлагает мне выпить, но я отказываюсь. Завтра будет решаться судьба мальчика, до которого, похоже, никому нет дела, кроме его матери — и меня.

* * *

Сегодня трибуны полны — на бои чемпионов собрались все. В воздухе пахнет духами, перегаром и возбуждением. В истории Академии не было ни одного турнира, на котором никто из дуэлянтов не погиб бы.

Вызывая недовольство тех, кто занял места с самого утра, протискиваюсь во второй ряд — нужно быть к Киру поближе, чтобы подстраховать его. Юлия находит меня и садится рядом, бесцеремонно оттолкнув какого-то старичка. Ее глаза заплаканы, но она собрана и сосредоточена.

Под барабанную дробь на арену выходит первая пара чемпионов: коренастый коротко стриженный крепыш и кудрявый красавчик — его волосы развеваются так, словно на них дует невидимый вентилятор. Юлия на ухо поясняет мне, что в первом бою традиционно сходятся представители родов, владеющих стихийной магией. Крепыш оказывается потомственным магом земли, кудрявый — воздуха.

Крепыш первым бросается в атаку — вызывает огромный каменный щит, который летит на противника. Тот уворачивается, поднявшись вверх на воздушном вихре, и тут же переходит в атаку — мощный ураганный порыв сбивает мага земли с ног, опрокидывает на спину. Крепыш, не вставая, погружает ладони в песок арены — и оттуда тянутся огромные хищные руки, хватают кудрявого, стискивают, пытаются раздавить. Красавчик орет во все горло, направленной струей воздуха разносит одну из рук, но вторая сдавливает его грудную клетку, и вопль переходит в хрип.

Смотрю через Тень, но вижу только купол над ареной. Похоже, он действительно непроницаем, чтобы у родителей, которые наблюдают сейчас, как их дитя превращается в кусок фарша, не возникло соблазна вмешаться в бой. Трибуны неистовствуют, зрители вскакивают на ноги, крик тысячи глоток сливается в один. Крепыш смакует победу. Не спеша поднимается на ноги и вызывает камень, который летит хрипящему противнику в грудь… И тут кудрявый сам оборачивается вихрем, схватившая его земляная рука рассыпается в труху, камень со свистом пролетает мимо. Миг — и перед нами снова стройный мальчик, он запрокидывает голову, воздевает руки — и крепыш словно бы попадает в невидимую мясорубку. Ветер отрывает его от земли, перекручивает, завязывает немыслимым узлом. Сквозь вой зрителей пробивается отчаянный крик боли — и торжествующий хохот кудрявого. Юлия стискивает мою руку. На землю падает кусок окровавленного мяса, которое только что было молодым парнем. Маг ветра с красиво развевающимися волосами посылает заходящейся в экстазе толпе воздушные поцелуи. Судью, объявляющего победителя, никто не слышит, но исход боя ясен и так. Служители уносят тело и споро смывают кровь. Пока первый победитель под рев зрителей уходит с арены, ее быстро готовят ко второму бою.

В этот раз сражаться будут девушки. Снова бьют барабаны, и на арену поднимается рыжая красотка в смелом зеленом платье, сексуально разрезанном от бедра. Высокая грудь почти вываливается из глубокого выреза. Какова бы ни была магия этой девицы, симпатию публики она явно пытается