Политолог из Народного университета Китая Цзинь Цаньжун тогда же подчеркнул в интервью, что «уроки» партийного руководства нового поколения адресованы не столько китайской элите, сколько партнерам на мировой арене. По его словам, в последние годы некоторые страны ошибочно воспринимали путь мирного развития Китая. Они считали, что ради обеспечения благоприятного внешнего климата для мирного развития Пекин может поступиться своими коренными интересами и идти на компромиссы, уступки и различные сделки. Под влиянием этих искаженных представлений, движимые своекорыстными интересами, эти страны неоднократно пытались шантажировать Китай и бросали вызовы его суверенитету, безопасности и интересам развития.

Обращение Си Цзиньпина к «стране и миру» о решимости отстаивать внешнеполитические позиции державы было основано на глубоком анализе реальных событий и тенденций в области стратегической безопасности и вытекающих из них тревожных выводов. В середине нулевых годов нового тысячелетия начало меняться ранее благожелательное отношение Запада к Китаю. Использовав опасения Мао Цзэдуна относительно нападения Советского Союза, США удалось уже в начале 70-х гг. прошлого века включить Пекин в направленную против Москвы военно-политическую систему. Успехи политики «реформ и открытости», достигнутые при активной поддержке Западом своего нового партнера, привели к включению Китая в глобальные производственные и торговые «цепочки», превратили Поднебесную в «мастерскую мира». Однако эти феноменальные экономические успехи ускорили деиндустриализацию США, Японии и других стран Запада, привели к росту золотовалютных авуаров Пекина. В ответ стали раздаваться советы западных экспертов повысить курс юаня. Вскоре они переросли в требования официальных представителей США. Понимая свою зависимость от западных рынков и трезво оценивая возможные последствия открытого неповиновения, Пекин демонстрировал лояльность, постепенно повышая курс юаня (6,2152 за доллар на 25 августа 2014 г., в 1994 г. – 8,28). Но Вашингтону хотелось ревальвации быстрой и масштабной – на 20–40 %.

Именно таким образом был нанесен смертельный удар по японской иене в конце 1980-х гг. Тогда Токио вынудили подписать «соглашение отеля Плаза» и в течение пары лет поднять курс иены почти в два раза. Следствием стало устранение опасного для США конкурента и сворачивание «японского чуда». Пекин не пошел на резкое повышение курса юаня. Ведь это неизбежно повлекло бы «большой скачок назад» – снижение конкурентоспособности китайских товаров, сворачивание многих производств, рост безработицы, социальную нестабильность и непредсказуемые политические потрясения.

Американцы сделали последнюю попытку договориться «по-хорошему» в ноябре 2009 г. Президент Барак Обама прибыл в Пекин с первым визитом. По совету Генри Киссинджера он предложил тогдашнему председателю КНР Ху Цзиньтао сформировать американо-китайский тандем по управлению миром (G-2). Поскольку в этой конструкции США выступали бы в роли «старшего брата», китайские руководители отвергли предложение. Ответом Америки стала объявленная в ноябре 2011 г. госсекретарем Хиллари Клинтон стратегия «поворот к Азии», основным содержанием которой являлось всестороннее сдерживание Китая. Новая стратегия предусматривала концентрацию распыленных по всему миру военно-дипломатических усилий США в Тихоокеанском бассейне, особенно вблизи рубежей Китая.

Ко времени смены руководства в Пекине в конце 2012 г. реальность «поворота к Азии» стала очевидна. Обновились вооружения и усилились контингенты на военных базах США в Японии, Южной Корее и на американских островах в Тихом океане, создана новая база морской пехоты в Австралии. Ускоренно наращивалась система «Азия-ПРО», призванная обесценить ракетно-ядерные силы Китая. В дополнение к дислоцированным в западной части Тихого океана авианосным группам 7-го флота США в Сингапур были переброшены так называемые корабли прибрежной зоны, которые в любой момент способны закупорить бутылочное горлышко Малаккского пролива. Именно через него проходит около 90 % китайского экспорта и импорта. Рост напряженности на морских границах Китая вызвали территориальные споры с Японией (острова Дяоюйдао/Сенкаку), а также Вьетнамом, Филиппинами, Индонезией и Брунеем (острова Южно-Китайского моря). Тлевшие десятилетиями очаги разногласий вовсе не случайно стали воспламеняться именно после начала «поворота к Азии». «Стратегическим содержанием американской политики “поворот к Азии” является подавление и окружение Китая», – писал в статье под красноречивым заголовком «Америка в состоянии перекрыть жизненно важные морские пути Китая» на страницах пекинской газеты «Хуаньцю шибао» (ее англоязычное издание – «Глобал таймс») аналитик Института военно-морских исследований КНР Ли Цзе.

Ситуация в омывающих Китай тихоокеанских морях становилась все более тревожной. Объявив о переходе к активной внешней политике в первые месяцы своего руководства, Си Цзиньпин решил определить приоритеты. Первый зарубежный визит был нанесен в Россию, а второй – в Америку. В ходе государственного визита в Москву в марте 2013 г. Си Цзиньпин встретился с недавно вернувшимся в Кремль В. В. Путиным, провел в беседах с ним около семи часов и подтвердил решимость продвигать вперед отношения всестороннего стратегического партнерства. Однако тогда никаких новых идей озвучено не было. Среди приоритетов внешней политики предыдущих лет Москва прочно занимала второе место, уступая первенство Вашингтону. К тому же со стороны России не исходило никаких угроз или даже неприятностей. Она продолжала идти курсом добрососедства и взаимодействия. Поэтому внимание было переключено на источник проблем – Америку.

В июне того же 2013 г. в ходе восьмичасовых бесед с президентом Обамой в Калифорнии председатель Си выдвинул концепцию «нового типа отношений между крупными державами». Китайские комментаторы не скрывали, что речь идет именно о китайско-американских отношениях и их смысл состоит в попытке «избежать исторического проклятия конфликтов и противоборства между нарождающимися и состоявшимися крупными державами на основе принципов отсутствия конфликтов и противоборства, взаимоуважения, сотрудничества и взаимного выигрыша». Они, как бы оправдываясь, подчеркивали, что «Китай не бросает вызова действующему международному порядку, является важным членом и решительным сторонником и защитником ООН, Всемирного банка, Международного валютного фонда и других важных международных организаций».

Председатель Си Цзиньпин быстро вошел в число ведущих мировых лидеров

Американские комментаторы были настроены более скептически. Влиятельный политолог Роберт Каплан писал в журнале «Глобал эффэрз»: «Пекин знает, что является нарождающейся державой, каковые всегда нарушают существующий мировой порядок. Но Китай хочет выиграть время, поскольку пока не готов вступить в прямую и бескомпромиссную конфронтацию с американоцентричным статус-кво в Тихоокеанском бассейне. Эта неготовность объясняется шаткостью политической власти и экономических реформ администрации Си Цзиньпина, предпринятых по необходимости. Поэтому Китай добивается “нового типа отношений между крупными державами”, при котором обе стороны каким-то образом приспособятся к появлению сильной в военном отношении КНР без конфликтов, которые в учебниках истории считаются в подобных ситуациях неизбежными».