везде — подпись Сергея Палыча. Его неповторимый размашистый росчерк.

— Откуда это у тебя? — сипло спрашиваю, комкая бумаги. Руки трясутся, в горле застрял ком.

Александр пожимает плечами, отводит взгляд. Тушит сигарету, тянется за новой.

— Скажем так, подвернулся подходящий информатор. Человек, вхожий в ближний круг Власова. Его правая рука и доверенное лицо. Захотел, видите ли, сдать босса. Видимо, что-то не поделили.

Киваю, судорожно сглатывая. Звучит логично. Там, где большие деньги — там всегда найдется лазейка. Всегда отыщется крыса, готовая продать и предать.

— И что теперь? — нетерпеливо спрашиваю, подаваясь вперед. — Что мне со всем этим делать? В прокуратуру нести?

Александр качает головой. Щурится, смотрит на меня в упор.

— Нет. Слишком рискованно. Власов — влиятельный человек. У него везде связи, в том числе и в органах. Как бы он не пронюхал раньше времени. Уничтожит улики и поминай как звали.

— А что же тогда? — в отчаянии всплескиваю руками. — Сидеть и ждать у моря погоды? Игорь там гниет в тюрьме, между прочим!

— Успокойся, — мягко осаживает меня собеседник. — Никто ждать не собирается. Я уже все продумал. У меня есть план.

32

Прищуриваюсь, чувствуя, как внутри зарождается нехорошее предчувствие. План? Что еще за план? Опять какие-то мутные схемы, подковерные игры?

— Излагай, — требовательно киваю, скрещивая руки на груди. — Только давай начистоту. Без экивоков и недомолвок.

Александр вздыхает, откидывается на спинку стула. Смотрит куда-то вдаль, будто собираясь с мыслями.

— В общем, так. Чтобы прижать Власова, нужен публичный скандал. Нельзя допустить, чтобы он тихо слился, замял дело. О его махинациях должны узнать все — пресса, общественность, правоохранители. Причем с неопровержимыми доказательствами на руках.

У меня брови ползут на лоб. Публичный скандал? Это он сейчас серьезно? А как же "не привлекать внимания", "действовать аккуратно"?

— И что ты предлагаешь? — осторожно интересуюсь, подавшись вперед. — Созвать пресс-конференцию? Продать журналюгам сенсационный материал?

Александр хмыкает, качает головой. В глазах пляшут лукавые чертики. Ох, не нравится мне это. Ой как не нравится!

— Почти угадала. Только мы пойдем дальше. Устроим такое шоу, что у Власова земля под ногами загорится. И ты, Мариша, сыграешь в этом ключевую роль.

Чувствую, как по спине бежит холодок. Я? Ключевую роль? Это еще что за новости? Он же не хочет сказать…

— Короче, план такой, — решительно произносит Александр, подаваясь ко мне через стол. — Ты идешь к Власову и предлагаешь ему сделку. Дескать, у тебя на руках неопровержимые доказательства его вины. И ты готова их обнародовать, если он не выполнит твои условия.

У меня округляются глаза, рот открывается в немом изумлении. Чего? Это он сейчас на полном серьезе? Предлагает мне вот так вот, в открытую, шантажировать Сергея Палыча?

— Ты спятил? — выдыхаю, мотая головой. — Какая еще сделка? Какой шантаж? Да он меня в порошок сотрет и не поморщится! Думаешь, испугается какой-то мелкой сошки?

— В том-то и дело, что испугается! — горячо возражает Александр, стискивая мою ладонь. — Поверь, я знаю этих людей. Они трусливы и беспринципны. Власов наверняка струхнет, когда поймет, что загнан в угол. А мы ему и вариантов-то не оставим. Либо отзывает показания против Игоря и сдает полиции своих подельников, либо сам садится в соседнюю камеру.

Несколько секунд ошарашенно молчу, осмысливая услышанное. План, конечно, безумный. Отчаянный, смелый до безрассудства. Но выбора, похоже, нет. Либо я рискую всем, либо теряю Игоря навсегда.

— Хорошо, — решаюсь, поднимая на Александра полный решимости взгляд. — Я сделаю это. Но мне нужны гарантии. Что ты прикроешь мою спину, если что-то пойдет не так.

Он смотрит мне в глаза несколько долгих секунд. А потом серьезно кивает.

— Обещаю. Я не оставлю тебя. Чего бы мне это ни стоило. Мы спасем Игоря, Марина. И вытащим на чистую воду всю эту нечисть. Вот увидишь.

Судорожно сглатываю, чувствуя, как бешено колотится сердце. Безумие какое-то! Чистой воды авантюра! Но отступать уже некуда. Назвался груздем — полезай в кузов.

— Ладно, — киваю, с силой выдыхая. — Так и быть, поверю тебе еще раз. Не подведи, Саш. Иначе я за себя не отвечаю.

Он лишь улыбается краешком рта. Подмигивает, сжимая мои пальцы. А мне вдруг хочется расплакаться от страха и нервного напряжения. Господи, во что я ввязываюсь? Доиграюсь ведь, мало не покажется!

Но выбора нет. Теперь я обязана пройти этот путь до конца. Ради Игоря. Ради нашей любви. Даже если сгорю дотла, рискуя всем — оно того стоит.

— И когда мне идти к Власову? — уточняю, пытаясь унять дрожь в голосе.

— Завтра, — твердо отвечает Александр, возвращая бумаги в конверт. — Завтра в десять утра у него назначена встреча с инвестором. Так что застанешь голубчика на рабочем месте. А сегодня подготовься хорошенько. Отрепетируй речь, продумай аргументы. Ты должна быть неотразима.

Согласно мотаю головой, комкаю в пальцах салфетку. Завтра. Что ж, у меня есть ночь, чтобы собраться с духом. Набраться смелости и решимости.

Встаю на негнущихся ногах, киваю Александру. Он понимающе улыбается, хлопает меня по плечу. Мол, держись, подруга. Прорвемся.

Выхожу из кафе, с наслаждением вдыхаю сырой осенний воздух. Где-то внутри разгорается уголек надежды. Робкий, неуверенный. Но он греет, не дает опустить руки.

Игорь, любимый… Потерпи еще совсем немного. Завтра все решится. Завтра твоя Мариша пойдет ва-банк. И будь что будет.

Такси везет меня домой, а я прокручиваю в голове слова Александра. "Шантаж, сделка, скандал". Жуткие, пугающие слова. Никогда не думала, что придется произносить их всерьез.

Но ради тебя, Игорек, я готова и не на такое. Готова рискнуть репутацией, свободой, самой жизнью. Потому что нет ее у меня — жизни. Нет без тебя.

Захожу в квартиру, бездумно глажу встречающего Леопольда. В мыслях — сумбур, в сердце — трепет. Страшно, Господи, как же страшно! Но отступать некуда.

Завариваю крепкий кофе, сажусь за стол. Тяну к себе чистый лист, беру ручку. Так, Мариша, собралась. Сейчас будем сочинять судьбоносную речь. Такую, чтоб бросало в дрожь. Чтобы колени тряслись и совесть проснулась. По крайней мере, у Сергея Палыча.

Пишу, вычеркиваю, комкаю бумагу. Подбираю слова, расставляю акценты. Стискиваю зубы, прогоняя непрошеные слезы. Нельзя раскисать. Нельзя давать слабину.

За окном постепенно темнеет, сгущаются сумерки. А я все сижу, шепчу одними губами заученный текст. Завтра, все завтра. День икс, момент истины. Либо я его сделаю, либо он меня.

Наконец, глаза начинают слипаться. Сил больше нет, да и мозг отказывается работать. Пора на боковую. В конце концов, соображалка мне завтра ой как понадобится.

Плетусь в спальню, падаю на кровать. Леопольд