была быть в Оттаве… Во время Первых Атак в этом городе развернулась настоящая мясорубка. И дело не только в Атаках. Дело в самих людях. Толпа спятивших гражданских вперемешку с безбашенными военными. Было много вооруженных стычек и мощных взрывов… Когда я наконец смог покинуть этот город, он, без преувеличения, был почти полностью разрушен. Выживших из Оттавы очень мало. Я и Рагнар в числе везунчиков. До сих пор не понимаю, как мы выбрались оттуда живыми, – тяжело вздохнув, он провёл ладонью по волосам. – Мне жаль, но, скорее всего, мать Кайи…

– Если бы её мать была жива, она бы уже явилась за ней, ведь она знает, где её искать. Она оставила Кайю на летние каникулы родному брату и его жене, у которых не было своих детей. Они очень любили эту девочку, как и она их… Кайя стала свидетельницей их смерти от Первой Атаки.

Прежде чем продолжить этот разговор, он произвёл тяжёлый выдох.

– Что с Джеромом?

– Когда я приехала сюда спустя полтора часа после Первой Атаки, он уже был мёртв.

– А твоя мать?

– Погибла на сутки позже. Я с Томирис похоронила их у стены гаража Джерома. – Услышав, как он тяжело вздохнул, я сжала его ладонь под одеялом. – Все мы кого-то потеряли, верно? Ты – кого?

Он немного помолчал, но всё же решил открыться:

– Рагнар – сын моей старшей сестры. Ей было сорок, она родила его в возрасте восемнадцати лет… У неё был ещё один ребёнок. Парень возраста Кайи… По знаку зодиака она была девой, а он – рыбы. Их обоих не стало в первый же день. Кроме их и Рагнара, у меня из родных больше никого не было. Кхм… Оказалось удобно: меньше близких – меньше потерь…

На самом деле он так не думает. Или всё же думает… В любом случае я понимаю, как для него теперь ценен Рагнар: так же, как для меня ценны Томирис и Кайя.

Я снова сжала его ладонь чуть сильнее. Услышала, как он повернул голову в мою сторону, и уже хотела обратить на него свой взгляд, как вдруг он спросил:

– Ты Неуязвимая из Уязвимых? – от услышанного я резко затаила дыхание. – Не молчи. И не бойся. Я знаю, что ты родилась первого декабря. Джером рассказывал о том, что в день твоего рождения падал первый снег…

– Я не знаю, что со мной не так, – резко сдалась я. – А ты, знаешь?

– Я?..

– Вы там… В смысле, во внешнем мире… Вы не встречали таких… Таких как я? Неуязвимых, должных быть Уязвимыми?

– За прошедшие четыре месяца я многое повидал. Но о такой ситуации слышу впервые.

– Мои прикосновения не помогали Бриджит.

– Что?

– Ты говорил, что прикосновения Неуязвимых к Уязвимым во время Атак облегчает муки вторых… Мои прикосновения никак не помогали Бриджит. Должно быть, это ещё одно доказательство того, что я какая-то неправильная Неуязвимая, – я не заметила, как начала заводиться.

– Диа… – он коснулся моего плеча, а я вдруг резко села, продолжая смотреть не на собеседника, а в сумрачное вперёд…

– Это ещё не всё… – мне нужно было разделить с кем-то эту ношу! Очень нужно! Потому что со временем, не разделив её ни с кем, я рискую сломаться под её тяжестью!

Маршал приподнялся на локте и, приложив свою горячую ладонь к моей пояснице, начал аккуратно водить пальцами по моей коже, таким образом вызывая на ней мурашки. Он поцеловал меня в плечо, отчего – и еще от прохлады комнаты – я невольно вздрогнула. Спустя секунду после этого он резко сел и закутал меня в одеяло.

– Ну что такое?

– Мне нужно тебе кое-что сказать…

– Только не говори, что прогоняешь меня.

– Нет!.. Нет… – я замотала головой, при этом прикусив нижнюю губу оттого, что первое “нет” вырвалось из моего рта с восклицанием.

– Замечательно. Потому что после произошедшего между нами, я уже не уйду из этой постели.

Хорошо, что в комнате достаточно темно, благодаря чему он не может разглядеть мгновенно подступившую к моему лицу краску.

– Ну, что ты там хотела мне рассказать?

Я рассказала ему всё с самого начала и до конца: про бар “Апельсин”, про Винсента Санчеса, Тимоти Линклетера и Сомерсета Гриффина, про первое упоминание Атак, про какую-то сверхвакцину, способную создавать сверхлюдей, про прячущий эти вакцины неизвестный сейф со странным паролем, про визитку с адресом лаборатории сумасшедшего учёного, расположенной впритык к Аляске… Рассказала совсем всё-всё-всё-всё… А он… Он внимательно выслушал меня и… Поверил каждому моему слову.

Глава 25

Томирис

Я забыла о том, что оставила карманный фонарик, которым пользуюсь для ночного чтения, в верхней полке кухонного гарнитура. Электрический свет у нас только на первом этаже: из соображений экономии электроэнергии, совпадающих с жизненно важной маскировкой дома под нежилой (отсутствует свет в окнах = отсутствуют люди) мы освещаем только гостиную, совмещенную с кухней. Весь второй этаж у нас погружен во мрак. Только днём здесь бывает светло, но дни продолжают становиться всё короче, уступая своё время удлиняющимся за счёт этой уступки ночам. В отличие от Диандры, я так и не привыкла укладываться спать чрезмерно рано, и тем более пробуждаться: засыпаю около часа ночи, просыпаюсь в начале десятого часа.

– Ты куда? – почти шёпотом поинтересовалась Кайя, стоило мне подняться с кровати. Как Диа и просила, я забрала её к себе на ночь. Благо моя кровать способна вместить ещё одного человека, и Кайя сама додумалась разместиться валетом.

– Схожу за фонариком. Хочу почитать перед сном. Запрись, ладно?

– Оружие забираешь?

– Ну, у тебя ведь есть ружьё.

– Думаешь, я смогу выстрелить из такой махины? – мне не нужно было видеть её лицо, чтобы понять, что её не беспокоит, а именно веселит этот вопрос.

Переступив через порог комнаты, я закрыла за собой дверь и прислушалась. Как только Кайя щёлкнула замком с обратной стороны двери, я двинулась дальше по коридору.

До Первой Атаки мы с Кайей были немного знакомы. Я часто арендовала у семьи Агилера лошадь для уединённых прогулок по лесу, так что мы вскользь общались, а Тормуд так вообще знал меня со времён, когда он приехал на эту ферму двухмесячным щенком – пять лет с тех пор миновало, не меньше. Дядя и тётя Кайи были хорошими людьми: Лука обожал животных и свою ферму, а Элейн обожала Луку и всё, на что распространялось его обожание. Очень позитивная пара, немногим младше моего отца. Безгранично жаль, что всех их постигла столь ужасная участь…

В гостиной на первом этаже свет всё ещё горит, что может значить, что Рагнар ещё не покинул ванной. Это моё предположение быстро подтвердилось: стоило мне открыть верхний кухонный шкафчик и увидеть в нём фонарик, лежащий рядом с наполненной рафинированным сахаром пиалой,