пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной.

3. Командирам и комиссарам корпусов и дивизий:

а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров полков и батальонов, допустивших самовольный отход частей без приказа командира корпуса или дивизии, отбирать у них ордена и медали и направлять в военные советы фронта для предания военному суду;

б) оказывать всяческую помощь и поддержку заградительным отрядам армии в деле укрепления порядка и дисциплины в частях.

Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах.

Народный комиссар обороны И. СТАЛИН»

— Вот так, бойцы! — продолжил старшина. — Только нам он и не нужен был, мы бы и не отступили, если бы не командование и соседи не посыпались бы… Все! Через полчаса — сбор, выдвигаемся на санобработку, а то уже завшивели…

— Товарищ старшина! А можно мы отдельно помоемся? — поинтересовался Сережка.

— Санобработка и стрижка для всех. Никаких отдельно. Сейчас вас осмотрит фельдшерица, потом стрижка и помывка, получение частого белья и формы, вон, каптер — Михалыч, уже тюки с бойцами тащит… — сухо констатировал старшина.

— Народ! Слыхали, мальки раздеваться бояться, видать, фельдшерицу стесняются… — засмеялся один из бойцов. С разных скамеек, где морпехи готовились к санобработке послышались подколки и «соленые» шуточки про мальцов…

— Закончили зубоскалить! — громко скомандовал старшина.

— Да нет, мы не стесняемся, просто боимся, что когда разденемся, некоторые «здоровенные» мужики стесняться, глядя на нас станут, поняв, что мы — больше их узнали и повидали… — кривенько улыбнувшись, с легкой издевкой произнес выдал Серый. — Да, Илюха?

— Э, пацанчики, вы это на что намекаете? — начал возмущаться один из сержантов, а дальше понеслось…

— Сереженька, ну-ка, поясни, что за намек? — остановил возмущение старшина, глядя на меньшего из мальчишек.

— Какие намеки… Сейчас сами все увидите. Илюха — раздеваемся… — и стал расстегивать пуговицы на рубахе.

Комбат старший лейтенант Дорофеичев слушал капитана Шарабарина.

— Значит, так Дорфеичев, мальчишек из первого батальона переводишь к моим разведчикам. Там они будут нужнее… Ожидал, что мальчишки не соврали, но не ожидал, что сказали не все. Теперь понятно, почему они так все спокойно воспринимают и выстрелы, и кровь, и смерть… Оба были ранены… И тяжело.

— В смысле — тяжело? Это они рассказали? — поинтересовался Дорофеичев.

— А тебе еще старшина не докладывал?

— Нет, ничего такого…

— А мне фельдшерица рассказала. Она сама видела…

Вот что рассказала фельдшер капитану.

«Я на улице была, там где пострижечную организовали — перед банной палаткой, осматривала на вши, заставляла стричься: морячки, ведь, не любят стричься. Тут как обычно: шутки — подколочки начались, потом форменный ор… Я уже вмешаться хотела и… тишина. За дерюжку заходят два мальчика, лет 14–15… Я сперва на них особо внимания не обратила, ну мальчишки, а как стала осматривать, сама онемела… У того, что поменьше, сперва заметила три ранения: тяжелое в грудь — сквозное, бедро — сквозное, ребра — касательное, а после стрижки еще и касательное головы оказалось. А вот второй, тот что выглядел постарше, крепыш такой… Когда стоял лицом — еще ничего, а когда повернулся спиной… На нем вообще живого места не было — весь в шрамах. Я спросила, мол, откуда такое? А он ответил, что был у фрицев в гостях… Он весь пораненный… Только не пулями, били его смертным боем. Как выжил, даже не представляю…»

— Ну, что бегуны, вернулись? — поинтересовался командир разведвзвода лейтенант Ивашов. Осмотрел ребят, которые стояли молча, с ног до головы. Форма, хоть и была немного великовата, но сидела на мальчишках, как родная, будто не первый год в ней ходят. — Да, когда вы по форме, то вам совсем не скажешь, что малолетки — совсем другой вид!. Значится так… Помогаете остальным в передислокации под Тингуту, нечего просто так стоять.

С 13 августа 154-я морская бригада перешла на новый рубеж обороны за рекой Мышкова у сёл Громославка и Ивановка в составе 1831 человек. Первое время немцы не особенно сильно атаковал этот участок, но постоянно бомбили авиацией. А вот на рассвете 29 августа началось… Немцы наступали крупными силами и при поддержке авиации.

Краснофлотцы стояли насмерть.

30 августа 1942 г. — тяжелый и страшный день, который пережили Илья и Сережка…

154-я морская стрелковая бригада занимала оборону в районе села Зеты — станция Тингута. Превосходящие силы 48-го танкового корпуса немцев стремились любой ценой прорваться к Сталинграду.

С утра 30 августа 1942 г. немцы все же рассекли оборону 154-й бригады. Фашистские танки и мотопехота накатывали как волны — атаковали позиции, но каждый раз как накатывали, так и откатывались назад.

Илья и Сережка помогали отсекать пехоту от танков. Разведвзвод был последним резервом, который не давал немцам прорваться к станции… К ним пробился один израненный боец, который сообщил, что Первый батальон Дорофеичева в очень тяжелом положении и может оказаться в полном окружении.

— Серый! — попытался перекричать шум боя Илья, хлопнул друга по плечу. — Что-то наши бронебойщики давно молчат… Айда, проверим!

Сережка бросился за Ильей, двигаясь зигзагом между развалинами и пригибаясь почти до самой земли.

Огневые позиции противотанкового дивизиона были уничтожены, один расчет погиб вместе с орудием. А вот вторая сорокапятка была цела, только прицел разбит, а из расчета двое погибли, а еще двое были ранены, но так тяжело, что почти не отличались от мертвых.

— Серый! Танк! — Илья показал рукой на не спеша движущийся на наши позиции, под прикрытием пехоты, Т-III.

— Ты из пушки стрелял? — Серый рукой стер пот со лба, слегка приподняв этим движением каску.

— Доводилось… — Илья вспомнил не самые приятные моменты лета 1941 года и последний бой БК-13 Пинской флотилии. — Чего стоишь! Снаряды тащи!

— Илюха! Есть восемь! — радостно крикнул Серега из соседнего окопчика.

Серый подтащил первые четыре.

— А как стрелять собираешься? Без прицела — то?

— Как — как! Через ствол — прямой наводкой! — Илюха