— Очень при… — я встал со стула, поворачиваясь к князю и запнулся на полуслове, потому что мне показалось, что в серых глазах промелькнули красноватые искры. — Очень приятно, — стараясь соблюдать спокойствие, договорил я, чуть-чуть приоткрывая демоническую ауру… И чуть не упал. Сердце сделало кульбит, замерло, а затем начало колотиться, как ненормальное. Потому что я готов был увидеть здесь кого угодно, но только не бывшего шефа.

Асмодей тем временем не смотрел на меня, о чём-то переговариваясь с Дмитрием. Из-за шума в ушах я никак не мог расслышать, о чём именно они говорят. Но когда Асмодей перевёл взгляд на меня, я успел убрать с лица потрясение.

— Пожалуй, я пойду. Мне нужно ещё с коллегами пообщаться. Выслушать гадости о своих кривых руках, — и, улыбнувшись, я вышел из палаты.

— Стойте, я хотел с вами поговорить… — попытался остановить меня Асмодей в теле Безносова, но я довольно бесцеремонно захлопнул дверь, больше не слушая, что мне говорил князь.

Остановившись в коридоре, прислонился спиной к стене и несильно стукнулся затылком. Что же делать? Зачем он сюда притащился? И теперь с ним в непосредственной близости будут находиться цесаревич Дмитрий и моя сестра. Эта сволочь же может решить соблазнить Ольгу просто походя, разрушив ей, да и мне заодно, жизнь. Потому что я не знаю женщины, которая устояла бы перед князем Ада.

Но они вместе проделали столь долгий путь от столицы до Аввакумово, и за это время ничего подобного не произошло. У этой твари явно какие-то другие планы, раз пока он не спешит раскрываться, идя во все тяжкие и просто развлекаясь. Так за каким хером он тогда припёрся?

Оторвавшись от стены, я быстро пошёл к выходу из больницы, на ходу стаскивая халат. Мне кажется, что пока ни Ольге, ни Дмитрию ничего не угрожает, поэтому их пока можно оставить без моего присмотра. Более того, Асмодей прекрасно защитит цесаревича, просто чтобы потенциальные убийцы под ногами не путались. Но проблему всё равно нужно решить здесь и сейчас. Его надо как-то изгнать. Но как? Он же падший ангел, мать его за ногу! На него обычное изгнание не подействует. Что же де…

И тут я резко остановился. Лук! Точно! У меня же есть очень неплохо себя проявивший лук. Может быть, его хватит, чтобы вытряхнуть Асмодея из тела этого идиотского князя, позволившего порулить собой другому князю.

Только вот вряд ли он будет стоять и смотреть, как я натягиваю тетиву, целясь в него, параллельно концентрируя в стреле эту странную энергию. Нужно его как-то задержать, чтобы он не распылил меня на атомы, пока я буду готовиться. Думай голова, думай!

Елей! Точно! Говорят, что из круга, начертанного этим маслом, ни одна ангельская тварь не может выбраться. Только я не помню, нужно его поджигать или нет. Если да, то тут могут возникнуть определённые проблемы. Но ничего, можно же его выманить наружу. Надеюсь, обычное оливковое масло у Насти где-нибудь завалялось, иначе мой план стремительно начнёт трещать по швам. С другой стороны, мне же никто не запрещает выстрелить из лука с небольшого расстояния, например, через окно. Ладно, разберусь на месте.

Приняв решение, я бросил халат на скамейку и побежал домой бегом, потому что ждать машину было слишком долго.

Глава 13

— Ваше Темнейшество, мы нашли место, где пропал элитный отряд, — тихим шёпотом проговорил один из прибывших вместе с князем Безносовым охранников. Они прибыли в эту дыру специально для охраны цесаревича.

Всего охранников было семеро. Пятеро из них патрулировали коридоры и периметр больницы, а ещё двое выполняли поручения князя. Ещё в столице призванные Асмодеем демоны, которых выбрал в качестве своего сопровождения князь Ада, смогли вселиться в тела нескольких человек из личной охраны императора. Не дело было ему самому носиться по пустоши в поисках зацепок. А вернуться к Владыке Ада нужно было с ответами, без которых несдобровать было даже Асмодею.

— И? — Асмодей отвернулся от окна и посмотрел на прислуживающего ему демона.

— Мы смогли найти только место, где они погибли, но что конкретно с ними произошло, мы так и не поняли, — демон попятился, прекрасно понимая, что за подобный ответ с ним сделают, когда они вернутся домой.

— Пойдём, — махнул рукой князь, после чего они вдвоём просто исчезли из кабинета, оставив после себя лишь едва ощутимый запах серы.

В Мёртвой пустоши было светло. Тут всегда было светло, независимо от времени суток. С чем это связано, с первого раза понять не смог даже Асмодей. Оглядевшись, он поморщился и развернул свою ауру, показывая уже подкрадывающимся монстрам, что поживиться в этот раз им будет абсолютно нечем. Тонкий слух князя Ада уловил, как от такого опасного места в разные стороны с весьма приличной скоростью уносятся местные обитатели, и только усмехнулся.

— Вот здесь, ваше Темнейшество, — указал рукой демон на серые кучи пепла, которые были едва заметны в тени кустов каких-то хищных растений. — Отряд находился именно здесь. Вообще, судя по ауре, тут совсем недавно произошло какое-то побоище. Не может же быть такого, что наши столкнулись с монстрами, с которыми не смогли справиться.

— Нет, не может, — ровно проговорил Асмодей, подходя ближе и отметив про себя, что часть пепла уже разметало на многие десятки метров едва заметным ветерком.

Присев, он зачерпнул в ладонь то, что осталось от тринадцати воинов его гарнизона, и закрыл глаза. Последние минуты жизни павших демонов пронеслись у него перед глазами. Точнее, то, что они видели перед самой своей кончиной.

Демоны всего лишь наблюдали и не вмешивались, когда на тринадцатого и цесаревича набросилась целая стая тварей пустоши.

— Вот как, — протянул он, поднимаясь на ноги и вытирая руку об одежду своего прислужника. — Это уже интересно. Откуда у него взялся Лук Света, потерянный небесами ещё несколько веков назад? Зато теперь понятно, как он смог в одиночку убить столько тварей и демонов. Непонятно только, как он смог им воспользоваться? Несмотря ни на что, у его сущности демоническое начало.

Замолчав, Асмодей задумчиво посмотрел на красное небо и рассмеялся. Что именно его так развеселило, было очень интересно демону, сопровождающему своего князя. Но спрашивать об этом было равносильно подписанию себе смертного приговора, поэтому он благоразумно промолчал.

— Уходим. Мне есть ещё