- Всё нормально, - выдыхаю, когда проходит приступ. С чего бы такой интерес?

- Если ты не заметила, я всё ещё с тобой, Слава, - делает нажим на моём имени.

О, да. Я должна быть благодарна за новую подругу блондинистого цвета, за насилие и враньё, которое есть между нами.

- Я не прошу быть со мной, - высматриваю рол повкуснее, отправляя его купаться в ванночку с соевым соусом. Люблю пропитать кругляш по максимуму.

- У нас есть Зойка, мы семья, - напоминает Жданов, будто можно забыть о том, что у нас есть дочь. Только семья это другое для меня. Это люди, объединённые не только фамилией и крышей, это духовность.

- Да, - просто соглашаюсь, и две буквы звучат какой-то насмешкой.

- Ты можешь быть нормальной? – рычит букву «р» в слове.

Вопрос риторический отрицательный, но он ожидает от меня другого.

- Я не знаю, как вести себя, когда муж пользовал другую, а потом она родила на моём ковре.

- Наверное, так же, как и мне вести себя, зная, что ем за одним столом с той, которая раздвинула ноги перед кем сказали.

Хочется зазвездить ему между глаз, но никогда подобного не сделаю. Хочется плюнуть в лицо, рассказать, что ни с кем я не спала, только нельзя.

- Да, - снова отвечаю, отправляя в рот очередной рол, и это его бесит ещё больше, чем оправдание.

- Да? – он сжимает палочки так, что одна из них ломается. – Вот так просто у тебя всё, Слава, да?

- Один человек однажды сказал, что сексом можно заниматься сколько угодно, там счётчика не стоит, - напоминаю ему его слова. – Ну вот, чего ты так расстроился?

Жданов впечатывает кулак в столешницу, и бокалы натужно звякают. Так, Слава, остановись. Подобные разговоры до добра не доведут.

- Зойка тебе привет передавала, - меняю тему, и он готов поддержать, потому что тут же интересуется про дочь. Потом поднимает бокал, намереваясь сказать тост.

- За нас.

Касается моего бокала и отпивает. За нас? Это он о ком? За нас с ним? За него с Алёной? За всех троих? Но переспрашивать не хочу. Лучше быстрее поесть и сбежать. Но этого не удаётся. Сегодня Жданов возьмёт своё.

- Ну же, Слава, - сопит на ухо, прижимая к стене, - люби меня, - его губы накрывают мои, но сказать куда проще, чем сделать. Я отвечаю, но больше эти губы не заводят. Они ледяные и мерзкие, чужие, принадлежащие кому угодно, только не мне. Выходя замуж, я мечтала, что больше в моей жизни не будет интима не по согласию. Как же я ошибалась.

Только допускать его сейчас нельзя. Врач говорила о трёх неделях покоя. Не могу отказать, ведь вчера, якобы, у меня всё было с Крыловым, а потому не вижу ничего другого, как играть роль послушной и развратной партнёрши. Останавливаю, чтобы отвести в спальню, и там не позволяю активных действий. Делать всё, что угодно, лишь бы он не узнал.

- Иди сюда, - зовёт, но я не подчиняюсь, довожу его до пика другими способами, и он подгребает меня к себе. Ощущения странные. Вроде что-то знакомое, но в то же время далёкое.

- Мы ещё можем быть счастливы, - произносит фразу, впитывающуюся в стены, в пол, потолок. Во всё вокруг, только не в меня. Потому что она лжива для моих ушей, мертва для моей души. – Слава, - зарывается в мои волосы, а я думаю о том, что у меня завтра встреча, после которой не будет дороги назад. Да, я виделась с Крыловым-старшим, но какие-то документы, которые стоит подписать, подведут меня под другую черту. И лживые слова Жданова не растопят моё сердце. Никому нельзя доверять, только себе. Ну ещё Дашке.

- Почему молчишь? – спрашивает, а я никак не могу понять, что на него нашло? Почему этот человек такой разный. То готов задушить меня, то проявляет приступы нежности. Может, у него биполярное расстройство? От этой мысли становится не по себе, и чувствую, как поднимаются волоски на коже. Он трактует это по-своему.

- Замёрзла?

И накрывает одеялом, как маленькую девочку. Как ту, о ком готов заботиться. А мне от этой нежности невыносимо хочется реветь, будто прощаюсь с чем-то хорошим, что было в моей жизни. Нет, Слава, нет. Он чудовище. Он мерзкое отвратительное чудовище, которое не смотрит ни на чьи чувства. Его волнует только собственная похоть и деньги. Деньги правят миром, где главенствуют мужчины со стальными яйцами.

Не хочу шевелиться, потому что он может вспомнить про меня и потребовать второй круг. Рука скользит по моим плечам, путается в волосах, а я лежу, просто позволяя ему делать то, что он хочет.

- Крылов дал мне три месяца, - нарушает он молчание снова. – Я должен продать этот чёртов комплекс. А после мы возьмём билеты и улетим. Хочешь? Слав, выбирай. Куда угодно. Только ты, я и Зойка. На целый месяц.

- А как же вторая семья?

- Да какого хрена ты всё снова портишь? Забудь Алёну. Она просто есть где-то за чертой. Ошибка. Просчёт. Погрешность. Называй, как хочешь.

- Погрешность? – усмехаюсь. Смешная шутка, только невесёлая. Блондинка в курсе, что о неё тут говорят. Хотя, возможно, такое же говорят и обо мне по другую сторону баррикад.

- И сделаем ремонт в твоей квартире.

- Какой квартире? – не сразу понимаю, о чём он.

- Ты же всегда хотела, а я всё откладывал. Вот. Хочешь?

Насмешка судьбы. Он предлагает мне то, что уже не ко двору. Иди ты к чёрту, Жданов, со своими погрешностями и ремонтами. Но не могу же я сказать ему об этом сейчас?

- Посмотрим, - отвечаю на это, думая, какой выйдет завтрашняя встреча.

Глава 32. Слава

- Денис, правда, не сто’ит, - пытаюсь убедить его в том, что доберусь сама, но какого-то чёрта на Жданова с утра налетела галантность. Будто он реально пытался загладить свою вину. – Тебе в другую сторону…

- Слав, хватит. Я что не могу отвезти жену на работу?

Он нажимает на сигнализацию машины, усаживаясь на водительское, а я мысленно матерюсь, надеясь, что костюм не помнётся в пакете. Ну не могла же я вырядиться в него к