Но достигнув площадки второго этажа, он резко остановился и прислушался, прижимаясь спиной к стене. Хихиканье доносилось издалека, и когда он рискнул выглянуть из-за угла, то увидел, что медсестры, которых он слышал, находятся в конце коридора и шепчутся, склонив друг к другу головы. Отделение равномерно освещалось кругами света, и единственный санитар сидел на стуле у стены посреди коридора. К радости Рики, он всецело погрузился в чтение журнала, так что юноша стремительно пересек площадку, оказавшись у очередной двери, открывающей доступ к следующему лестничному пролету.

Рики приблизился к первому этажу, понимая, что впереди самый сложный участок пути. Он понятия не имел, что поджидает его в вестибюле или как он преодолеет зарешеченную входную дверь, а затем выйдет за территорию лечебницы, но он должен был попытаться. Ему пришло в голову, что если сестра Эш действительно на его стороне в противостоянии главврачу, то из-за его попытки побега у нее могут быть серьезные проблемы – независимо от того, поймают его сейчас или ему удастся довести начатое до конца. На мгновение Рики стало ее нестерпимо жаль, но его личная безопасность была превыше всего. Если Джоселин достаточно умна, она этой ночью тоже уберется как можно дальше от этого места.

Где-то на первом этаже хлопнула дверь, и он замер, пытаясь расслышать, что может ожидать его по другую сторону двери, ведущей с лестницы в отделение. Раздался звук, напоминающий отдаленный зов, а затем крик. Он не знал, возвращаться назад или поспешить вперед, и просто застыл на месте.

Едва он решил совершить последний бросок в вестибюль, как дверь распахнулась и перед ним возникла бледная нескладная фигура. От неожиданности Рики шарахнулся назад и рухнул навзничь, ударившись затылком о кафельный пол. На мгновение у него помутилось в глазах, и он подавил крик боли, вспомнив санитара с журналом этажом выше.

Он в ужасе смотрел на ворвавшегося в дверь Слоуна. Старик был полуодет, его глаза были широко распахнуты, и при виде Рики он задрожал всем телом. Невозможно было понять, откуда он бежит или как выбрался из своей палаты, но сейчас он пятился в ужасе, плечом открывая дверь за спиной. Руки он вытянул перед собой, словно защищаясь от неминуемого нападения.

Алый шрам у него на горле бешено пульсировал.

– Н-нет! Это ты! Ты умер, я это видел! Я не позволю тебе меня прикончить! Ты меня слышишь? Я этого не допущу!

Рики вскочил на ноги, услышав, как по коридору первого этажа вдогонку за Слоуном мчатся два санитара. Их вот-вот должны были застать. Видимо, Слоун в какой-то момент от них оторвался, возможно в вестибюле. Но они его уже настигали.

– Тссс! – попытался утихомирить его Рики, в отчаянии переводя взгляд с коридора первого этажа на лестницу у себя за спиной. – Они тебя найдут!

– Ты был мне как брат! Как ты мог! Как ты мог так со мной поступить?

Слоун разрыдался, съежившись в дверях и сжимая шею обеими руками. Санитары почти добежали до лестницы. Их тяжелые шаги слышались совсем близко. Рики резко развернулся и метнулся обратно, пулей взлетев на третий этаж.

Было ясно, что этой ночью из Бруклина ему никак не выбраться. От ужаса и всплеска адреналина его подташнивало. Его чуть не поймали. Его почти поймали. Еще несколько секунд – и санитары бы его схватили. Рики осторожно скользнул в свою комнату, бесшумно притворив за собой дверь. Он молился о том, чтобы никто не поднялся на этот этаж с проверкой прежде, чем сестра Эш снова его запрет. Кровь оглушительно грохотала у него в ушах, но мало-помалу он успокоился, и ужас отступил. Он испытывал такое облегчение оттого, что удалось избежать худшего, что даже не мог злиться на Слоуна. Скорее он испытывал к нему щемящую жалость. Рики недоумевал, что имел в виду старик, сравнивая его с братом. Возможно, это результат полученной на войне психологической травмы или что-то в этом роде. Это объясняло бы столь странную вспышку, как и его присутствие в клинике. Скорее всего, Рики напоминал Слоуну кого-то из служивших с ним солдат.

Рики вздохнул и потер затылок, нащупав болезненное место, которым ударился о пол, и досадуя на полный провал попытки побега. Он уже направлялся к постели, когда его взгляд снова упал на закрытый проем в стене. Хоть на один вопрос он сегодня ответит! Пусть это будет рискованно и неосмотрительно, но он должен был напомнить себе о том, что пока еще контролирует свои действия.

Рики наклонился, часто дыша на заледеневшие пальцы в попытке их согреть. От любопытства и тревоги руки его дрожали, но он решительно взялся за ручку ставня и потянул. Деревянная штора сопротивлялась, и он с усилием дернул ее вверх.

Это сработало. Ставень вырвался из его пальцев, взлетел вверх и открыл его взгляду идеально чистое стекло, которое позволяло заглянуть в соседнюю комнату. В комнату, в которой определенно кто-то жил. Рики ахнул, застыв на месте, в точности как на лестнице. Стекло от горячего дыхания запотело, затуманивая то, что ожидало его по другую сторону окна.

Маленькая девочка, какая-то маленькая девочка смотрела в окно прямо на него. Ее волосы и глаза были очень темными. Эти темные-темные глаза, глаза из его видений, находились по другую сторону стены и в упор смотрели на него.

Она не моргнула. Она не закричала. Она просто подняла палец и прижала его к губам, призывая к молчанию.

Итак, я ее увидел. Она реально существует. Девочка из моих кошмарных снов находится здесь, за стеной. Сегодня ночью мне не уснуть. Господи Иисусе, смогу ли я вообще когда-нибудь уснуть?

Рики проснулся в наручниках. Его первым побуждением было сопротивляться, но он замер, как только его голова прояснилась, а взгляд сфокусировался. Как и обещала сестра Эш, она была здесь, сжимая в руке пластмассовый стаканчик с лекарствами. А за ее спиной, стиснув губы в одну плотную линию, возвышался главврач.

– Мне необходимо снять с него ремни, иначе ему будет трудно проглотить таблетки. Было бы лучше, если бы он мог сесть, – сказала она.

– Сделайте это, – ответил главврач.

Он отступил на шаг, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, пока сестра Эш вынимала связку ключей из кармана и поворачивала один из них в замке наручников, чтобы ослабить ремни. Когда они стали достаточно свободны, Рики пошевелил руками и застонал, садясь на кровати. Он спал беспокойно, а его указательный палец саднил в том месте, где он наколол его острым зубцом металлических наручников, чтобы нацарапать несколько слов в своем дневнике.

Все в этом месте казалось нереальным и зыбким, и он считал, что просто обязан написать о том, что видел маленькую девочку, чтобы подтвердить то, что это произошло на самом деле. На следующую ночь она могла исчезнуть. В глубине души он надеялся, что так и будет. Он очень на это надеялся.

Итак, это была Фаза Два. Препараты и наручники. Гипноз и изоляция. Ему следовало бояться этого сильнее. Ему следовало приложить больше усилий для того, чтобы унести отсюда ноги, пока его держали в общем отделении. Но откуда ему было знать, что все настолько осложнится?