Арабские историки оставили достаточно неопределенные сведения о географии этой кампании, поэтому историки современные по сей день спорят о том, куда же бежал каган и до какого «конца» дошел Марван. Разные мнения существуют и о том, где находился город ал-Байда. М.И. Артамонов (и ряд других авторов) считает, что город этот стоял в низовьях Волги, и гонимый арабами каган, бросив столицу, двинулся вверх по реке, вдоль ее левого берега{316}. Арабы преследовали его по правому берегу, заодно совершив набег на неких сакалибов «и на другие соседние племена безбожников и захватили из них 20 тысяч семей»{317}. Сакалибами арабы обычно называли славян, но не только их. Артамонов полагает, что в данном случае имелись в виду буртасы (впрочем, о том, кто такие буртасы, ученые тоже спорят до сих пор). Так или иначе войска Марвана в своей погоне за каганом вышли к некой «реке сакалибов»; Артамонов считал, что имеется в виду Волга в районе современного Саратова{318}.

Здесь арабам предстояло прежде всего сразиться с ударным 40-тысячным отрядом хазарской армии, под началом некоего Хазар-Тархана. Для этого они сформировали свой отряд той же численности, составленный из лучших воинов, который переправился через реку впереди хазарской армии, чтобы напасть на нее из засады. Но арабам неожиданно повезло: совершенно случайно они наткнулись «на одного хазарского военачальника с 20 хазарскими всадниками, которые охотились с собаками и соколами». Охотники были перебиты, после чего выяснилось, что среди них находился сам Хазар-Тархан.

Лишенные предводителя, воины не смогли дать отпора противнику. Арабы «напали на хазар, перебили из них 10 тысяч и взяли в плен 7 тысяч. Остальные бросились бежать от арабов и укрылись в чашах, долинах и горах»{319}.

А.П. Новосельцев полагает, что нет оснований привязывать все эти события к Волге и что ал-Байда — это другое название Семендера. Кроме того, на Волге в те времена никаких славян (с которыми он отождествляет сакалибов) не наблюдалось, что же касается Дона (а точнее, его притока, Северского Донца) — Новосельцев допускает, что славяне на его берегах в описанное время жить могли. Поэтому историк считает, что арабы преследовали беглого кагана до реки Дон{320}.

Наиболее обоснованную (по мнению авторов настоящей книги) точку зрения высказал на этот счет А.А. Тортика, который предполагает, что разгром хазарской армии произошел в Северном Предкавказье. Исследователь считает, что ни на Волге, ни на Дону в те годы массового и компактного проживания славян, во всяком случае, не было — только на рубеже VIII и IX веков в районе современного Воронежа появилось население, которое можно, и то условно, причислить к славянам{321}. Соответственно под сакалибами арабские авторы в данном случае имели в виду кого-то другого (А.А. Тортика предполагает, что это были адыгские племена).

Ал-Куфи, вскользь сообщающий о том, что арабы перед сражением перешли реку, ничего не пишет о наведении мостов или строительстве плотов. Более того, когда Марван приказал командиру своего отборного отряда форсировать реку, тот испросил отсрочки до наступления темноты и обещал напасть на хазар уже завтра, но полководец рассвирепел и под угрозой отсечения головы отсрочки не дал. Возможно, Марван и был самодуром, однако же 40-тысячный отряд арабов действительно без задержки переправился на другую сторону. Причем предполагалось, что переправа эта пройдет в тайне от хазар (что и случилось). Допустить, что 40 тысяч человек в течение одного дня незаметно для окружающих форсировали Волгу, невозможно, и А.А. Тортика считает, что подобное скорее могло случиться на Кавказе, где и реки поуже, и горы загораживают обзор.

Но главное, трудно представить, зачем бы арабы носились по бескрайним волжским или калмыцким степям, преследуя своего противника, земли которого и так уже были захвачены. Тем более что такого рода походы для столь многочисленной армии были сопряжены с огромными издержками и трудностями. Да и каган, если уж допустить, что он, спасаясь от Марвана, преодолел такие огромные расстояния, без труда мог уйти, например, в Крым, который находился под его влиянием, или затеряться на просторах Восточной Европы — однако не сделал этого. Что же касается арабов, они были заинтересованы в покорении Закавказья и Кавказа и в ограждении этих земель от хазарских набегов, но им было совершенно нечего делать в северных степях{322}.

Но где бы ни происходили эти события, гибель Хазар-Тархана и разгром его армии означали временное прекращение многолетнего хазаро-арабского противостояния. Ал-Куфи пишет:

«Об этом узнал хакан, царь хазар, впал в безысходную скорбь и воздел руки к небесам. После этого он послал к Марвану ибн Мухаммаду человека, чтобы спросить у него: “О эмир! Ты пленил хазар и саклабов, перебил их и достиг желаемого! Чего же еще тебе надо?” Марван ответил посланцу: “Я желаю, чтобы он принял ислам, иначе я убью его, захвачу его царство и передам его другому!”».

Каган принял предложенное условие и лишь попросил прислать ему учителя, который наставил бы его в новой вере. Марван послал двух. Сначала каган пытался спорить с ними и упорствовал в своем праве пить вино и есть «мертвечину». Но ему было категорически заявлено: «…Нет в религии ислама дозволения запретному и запрета на дозволенное, и если ты примешь ислам, то тебе не дозволена мертвечина, кровь и мясо свиньи и все, что не славит имя Аллаха, если это предано закланию».

«Затем хакан, царь хазар, принял ислам и вместе с ним приняли ислам множество людей из числа его родных и соплеменников… Марван оставил его править своим царством, а затем побратался с ним как с братом по вере, попрощался с ним и принял от него подарки»{323}.

На этом в отношениях между Хазарией и халифатом примерно на четверть века (до 763 года) установилось некоторое мирное равновесие. Войны прекратились, границы не пересматривались. Хазары примирились с окончательной утратой Закавказья, а арабы оставили надежды на полное подчинение Хазарии и удовлетворились тем, что ослабленный каганат более не вмешивался в их закавказские дела.

Что касается религиозной победы арабов над язычниками, то она представляется весьма сомнительной хотя бы потому, что, когда через несколько лет хазарская царевна Хатун была просватана за арабского наместника страны Арран (равнинная часть современного Азербайджана), ее пришлось перед свадьбой обучать основам ислама. Да и само ее путешествие к жениху у ал-Куфи описано как переезд «из страны хазар в страну ислама»{324}. Надо думать, что каган и его приближенные не считали себя слишком связанными обетами, которые приняли под давлением силы. Впрочем, добровольному почитанию ислама в каганате тоже никто не препятствовал, и со временем эта религия получила там некоторое распространение. Во всяком случае, известно, что в Итиле (столице Хазарии в IX–X веках) рядом с синагогами и христианскими церквями стояли мечети.