Все смешалось в какой-то адский коктейль недопонимания, не отличишь, где добро, где зло.

Зачем все это Антону? Он помогал маме раде меня или ради перспектив? Зачем вмешивался? И пусть даже мама убедила его в необходимости, я совершенно не одобряла эту тактику. Тошно от такой подставы.

И мама…

Я не знала, что она может действовать так предвзято. Так меркантильно!

Ей совершенно не жалко Макса? Как она может так подставлять? Я знала, что она недолюбливала его в детстве за то, что тот изводил меня и тиранил, но потом вроде все нормализовалось. Почему с результатами ДНК-теста так изменилось ее отношение?

Раньше мы перебивались от аванса до зарплаты, но, когда появился отчим, все нормализовалось, наступила сытая и безбедная жизнь. Неужели ей все мало?

А Макс… Как он отнесется к новостям? Изменится ли что-то в его отношениях с отчимом?

Я надеялась на одно – что дядя Вова не даст сыну узнать, какие козни строила против него мама.

Я вернулась домой и с удивлением обнаружила, что никого нет. Ни Макса, как и просила. Ни мамы и отчима. Но с последними я еще могла предположить, что они уехали, чтобы спокойно поговорить без лишних ушей.

А Макс взял и ушел? Так легко поверил моим угрозам? Хотя, вспомнив свой прошлый настрой, я понимала, что другого выхода я ему просто не оставила.

Подумают ли родители о том, что его уход связан с новостями? Предположат, что он узнал? Главное, чтобы не раскололись сами, ляпнув что-то,  когда позвонят ему. Ведь он даже записки не оставил, куда ушел.

Может, написал сообщение отчиму? Да, точно, скорее всего, так и есть…

Я села на диван, вертя телефон в руках, и поймала себя на мысли, что мне хочется услышать невыносимый голос Макса, чтобы только понять, что с ним все в порядке. Пусть даже Антон превзойдет себя и скинет все это сводному братцу, тот же не маленький, верно? Поймет, что это обоюдоострый нож?

Неожиданно в голову пришла мысль: а не врал ли Антон насчет родителей?

Ведь не мог же такими вещами играть, верно?

Хотя иначе он не остался бы в кабинете и не было бы сегодня свободного вечера…

Я поняла, что начинаю подозревать его каждый шаг, каждый вздох.

Нужно было прояснить все.

Набрала номер Тоши и услышала нетерпеливые гудки.

– Нам нужно поговорить! – как только парень снял трубку, выпалила я.

– Я занят, Даш. Что-то срочное? – голос Тоши звучал так, будто он куда-то спешил.

Сказать ему все по телефону или настоять на личной встрече?

– Срочное. Когда ты освободишься? – не хотелось отрывать его от ухода за отцом, но что, если все это вранье? Окружающие звуки, которые доносились до уха, походили на уличные.

– Давай завтра поговорим, – спихнул разговор в сторону мой ненаглядный.

– Ты не в больнице? – Я прислушивалась к гудению города на фоне разговора.

– Нет. Мне надо кое с кем встретиться.

Уж не с Максом ли?! Если это так, то этого нельзя допустить! О таких вещах должен рассказать только отец, а никак не стороннее лицо!

Хотя вряд ли они будут действовать так в лоб, ведь раньше использовали такие изощренные схемы.

– Кто это? – спросила я осторожно.

– Ты не знаешь, – отбрыкнулся от меня в очередной раз Тоша. – Прости, мне нужно идти. Созвонимся позже.

И повесил трубку, оставляя меня в недоумении.

“Я все знаю”, – написала я Тоше спустя минуту размышлений. Может, это заставит его затормозить? Или он приедет поговорить со мной?

“Я тоже многое знаю, не слепой”,  – пришло мне в ответ.

И тут же вся моя смелость улетучилась.

Имел ли он в виду нашу связь с Максом? Как много он знал?

В замке повернулся ключ, и я подскочила с места.

Я ожидала возвращения отчима и мамы, но вместо этого увидела Макса с чемоданом.

– Соскучилась? – спросил он. – Выглядишь перепуганной, что случилось?

Парень внимательно посмотрел по сторонам, а потом на меня.

– Ты же уехал, – спросила хрипло, глядя на чемодан на колесиках.

– Я забыл ноутбук. – Макс разулся и шагнул ко мне. – Так что произошло? На тебе лица нет.

– Ничего. Просто тяжелый день, – у меня язык не поворачивался прогонять парня, ноги словно приклеились к полу.

– Передумала? Хочешь попросить меня остаться? – сделал еще шаг ко мне парень.

Как же я злилась на него утром! Как пылала ненавистью! А теперь смотрю и не могу отделаться от чувства жалости, что скоро он узнает правду о родстве. Как он отнесется к этой новости?

Я переживала за него и ничего не могла с этим поделать.

Макс встал напротив меня на расстоянии вытянутой руки и заглянул в лицо:

– Ну же, скажи, чтобы я остался. Ты ведь не хочешь, чтобы я уходил.

– Уходи, – глухо сказала я, отведя взгляд в сторону.

Я сделала шаг назад и прислонилась спиной к стене.

Рука Макса преградила мне путь слева, уперевшись в стену.

– Посмотри мне в глаза и скажи, что ты не хочешь меня видеть.

– Не хочу. – Я метнулась в другую сторону, но другая рука тут же перекрыла путь к отступлению.

Я оказалась в ловушке рук и пристального взгляда.

– Скажи, что ничего ко мне не чувствуешь, – проворковал Макс.

Хотелось встряхнуть головой, чтобы сбросить оцепенение.

– Ничего не чувствую, – проговорила я вмиг пересохшими губами.

Макс внезапно положил руку мне на затылок, второй обхватил подбородок и повернул лицо к своему, замерев в сантиметре от моего рта:

– А теперь ты тоже ничего не чувствуешь? – коварный вопрос щекотал мои полураскрытые для ответа губы.

– Ничего! – бессовестно соврала я, чувствуя нехватку воздуха.

Палец Макса нежно погладил щеку, убрал прядь за ухо.

Это движение совершенно подкосило мне ноги. Я могла бороться с ним, когда он нападал, тиранил, но когда вот так ласкал, я пасовала.

– Ты так и не научилась лгать, – шепнул он в губы и поцеловал меня в подбородок.

Легко, словно бабочка крылом коснулась.

– Иди вон! – прошептала я, закрывая глаза.

С таким Максом было бороться в разы труднее.

– Ты этого не хочешь, – уверенно продолжал шептать Макс, глядя на меня не с плотоядным голодом, а ласково, будто любовался мной, наслаждался каждым касанием, каждой секундой.

– Хочу, – пробормотала я, избегая смотреть в глаза искушающему демону.