Происшествие привлекло к себе всеобщее внимание, и Борак воспользовался моментом и провел пальцами по краям карт. Чуткие подушечки тут же ощутили, что половина из них — крапленые. Усмехнувшись, он бросил в огонь оставшуюся четверть колоды и с отвращением покачал головой. На этот раз его не волновало, смотрит на него кто-нибудь или нет.

— Что с тобой? — спросил Тайнэн, доставая пригоршню игральных костей откуда-то из-под черных верховых доспехов, изношенных за время битв.

В ноздрях Борака дым огней лагеря перемешивался с запахом пота и немытых тел. Одними из самых грязных были воины из его группы, за исключением капитана Тайнэна — у того хватало чувства собственного достоинства, чтобы мыться после каждой боевой вылазки. Но и он производил впечатление оборванца, нищего, одетого в форму, снятую на поле боя с убитого солдата.

— Мошенники и лжецы, хвастуны и зазнайки! Всех вас ненавижу, — сказал Борак. — Нет у вас ни чести, ни уважения к человеку более достойному.

Тайнэн глянул на своих товарищей и подмигнул им.

— Если бы здесь за столом сидел еще один человек, то, возможно, все было бы по-другому. Но я вижу только тебя, Борак!

Борак сжал кулаки с такой силой, что кожа на его перчатках скрипнула, и этот звук не заглушил даже гвалт, стоявший в лагере. За время этой войны он уже несколько раз приходил в такое состояние: ему хотелось убить людей, вместе с которыми он был вынужден сражаться. Под его безупречно чистой черной одеждой напряглись мышцы. Он медленно и осмотрительно поднялся на ноги.

— Тебе, Тайнэн, — спокойно проговорил Борак, останавливаясь после каждого слова, чтобы сделать глубокий вдох, — так… повезло… оказаться в Альянсе с силами Владычицы Тьмы.

По запаху, который исходил от бойцов, Борак понял, что все они испугались, кроме Тайнэна, выпившего столько, что ему ничего уже не было страшно. Теперь на лице капитана отразилась безучастность.

— Тебе придется с этим смириться, — пробормотал он и снова отпил из бутылки, а потом глянул в сторону, на того, у кого шла кровь носом; мужчина прижимал к лицу грязную тряпку.

— Я больше уважаю этого идиота, — сказал Тайнэн, указав на бойца большим пальцем. — Он берет то, что ему хочется, ну или пытается это взять. А ты, Борак, только хнычешь, как слабая женщина, о справедливости и об Альянсе.

— Ты жив только благодаря Альянсу, Тайнэн, — ответил Борак. — А то я бы сам был не против убить тебя.

Тайнэн насмешливо оскалился:

— Ну, давай же…

Остальные отпрянули от этих двоих. Борак стоял в нерешительности, сжав кулаки. Тайнэн отпил из бутылки и начал встряхивать игральные кости.

Наконец Борак разжал пальцы:

— Ты не заслуживаешь такой чести. Тайнэн хрипло рассмеялся. Раскрыв ладонь, он показал всем кости и громко встряхнул их, приглашая остальных выбрать свой кубик. Все старательно отводили глаза, чтобы не встретиться взглядом с Бораком. Каждый выбрал себе кость, понравившуюся ему по цвету или по виду точек на сторонах. Тайнэн метнул первым, и все закричали; деньги быстро перешли из одних рук в другие.

— Боишься драки, а, Борак? — сказал капитан, не поднимая глаз от костей. Он резко засмеялся, видя, как не повезло товарищу, и сгреб монеты со столика. — Ты говоришь о чести и о уважении, ты их требуешь. — Тайнэн посмотрел прямо в глаза Бораку. — Мы их стараемся заслужить.

Тот пристально посмотрел на него. Мышцы Борака постепенно расслаблялись, лицо принимало спокойное выражение.

Мужчины засмеялись и добродушно выругали Тайнэна. В их глазах отражался свет пламени. Тайнэн снова метнул кости. Увидев, как подпрыгнул лиловый кубик, Борак понял, что у Тайнэна будет выпадать только нужное число.

— Мошенник… — тихо повторил Борак. Не обращая внимания на эти слова, Тайнэн собрал со стола монеты и кости, поднял руку, чтобы снова метнуть, но в этот момент Борак плюнул.

Посередине столешницы появилась дыра, дерево от слюны Борака почернело.

— Люди! Глупцы и обманщики, — прокричал Борак.

Сидевшие за столом вскрикнули от ужаса и вскочили с земли.

— Да будь ты проклят, Борак! — завопил Тайнэн. — Я и сам бы тебя убил! Скажи спасибо этому проклятому Альянсу!

Борак напряг мускулы, а его одежда растворилась, будто впитавшись в чернеющее тело. Он с радостью почувствовал действие магического амулета, с помощью которого можно было приобретать человеческое обличье, расправил крылья и устремился навстречу ночи и темноте, в которой прекрасно видел.

Владычица Тьмы принудила Борака и его соплеменников подчиниться условиям Альянса, союза драконов с людьми. Но любить Альянс — или людей — он не обязан.

— Только я уснул, как меня будит Командующий, — пробурчал Тайнэн, набросив седло на широкую спину черного дракона и умелыми движениями затянув ремни на его груди. — Говорит, что ты получил очередное секретное задание.

Борак ничего не ответил, лишь расслабил грудь, чтобы всадник мог как следует подтянуть упряжь. Положив голову на передние лапы, он устремил взгляд в никуда.

— И какое же на этот раз будет твое секретное задание, а? Если оно вообще существует!

— Донесли, что на сторону врага встал жрец Мишакаль. Он исцеляет их раненых. Генерал хочет, чтобы жреца убили, — ответил Борак резко.

— Да неужели? — Тайнэн, немного придя в себя после сна, пожал плечами. — Так как же мы собираемся отыскать этого жреца?

Любимым оружием Тайнэна были дротики; слева и справа от седла у него было по связке, всего более двадцати штук. К седлу был прикреплен широкий неподвижный щит, на котором держалось короткое копье; такими же копьями и щитами пользовался противник. Человек явно ждал ответа.

Борак молчал. Щит и копье напоминали ему о ненавистных Драконьих Копьях, отчего настроение его становилось еще более мрачным. Он не стал отвечать на вопрос своего седока.

Тайнэн пристегнул на бок меч. Он часто повторял, что меч заговорен убивать слабых и приносить победу сильным. Однажды Борак с помощью простого заклинания обнаружил, что ни клинок, ни что-либо другое из вещей Тайнэна не обладают магической силой. Этот человек только и делал, что лгал и хвастал.

Проверив напоследок доспехи, Тайнэн натянул на голову черный кожаный капюшон, чтобы в полете защитить лицо от пыли и холода, потом надел покрытый вмятинами шлем. Борак бросил взгляд назад и вспомнил все удары, нанесенные по шлему Тайнэна, каждую битву, каждую кампанию. Ни разу дракон не видел, чтобы человек проявил милосердие и пощадил побежденных. Он вспоминал о тех, кого убил, только к вечеру, когда начиналась попойка. И тогда не было конца его рассказам о собственной удали.

— Знаю, о чем ты думаешь, Борак, — прогремел из-под шлема голос Тайнэна. Он подтянулся за выступ седла, отчего ремни неприятно сдавили грудь дракона. Устроившись поудобнее и сунув ноги в стремена, наездник поместил копье посередине и взялся за вожжи, прикрепленные к уздечке на морде Борака. — Знаю, о чем ты думаешь, но мне до этого нет дела. Молчи давай. Я буду обращаться с тобой так, как с любым другим конем.