Мысль о воде вызвала другую, и всю дорогу до ресторации мамаши О'Хара я думал об этом ведре воды, вылитом на меня вчера. Действительно это была Мойра или мне почудилось?

Когда я умылся и кое-как привел в порядок рубашку, вошел Кей Чепин. Он ничего не говорил и больше наблюдал за тем, как я поглощаю обед, да передавал приправы. Есть мне хотелось, но челюсти болели и приходилось жевать очень осторожно.

— Букер все еще в городе, — заметил под конец обеда Чепин. — Как вы думаете, что ему нужно?

В тот момент мне это было безразлично. Однако, приступив к кофе, я начал понемногу задумываться. Теперь это были мои места, мой дом. И все, что творилось здесь, было существенно для меня. И прежде всего — Мойра.

— Там, в салуне, вчера вечером была Мойра или мне показалось?

— Конечно же, Мойра.

Наполнив ароматной жидкостью вторую чашку, я обдумывал это. Выходит, она не так уж настроена против меня?

— Вы бы лучше сходили к доктору Уэсту. Ваше лицо все разбито.

На воздухе я почувствовал себя лучше. Обед и черный кофе сделали меня совсем другим человеком. Горный воздух был чист и приятен, а солнце пригревало нежно и ласково.

Из полного мешка всяческих возможностей, предложенного мне судьбой, я вытащил именно этот город. Здесь я решил остаться, пустить корни, обустроить ранчо. Старик Болл дал мне ранчо, а я дал ему взамен слово. Здесь я могу покончить с прошлым, из молодого, буйного, охочего до драк человека превратившись в зрелого оседлого мужчину. Пришла пора, и я ощущал в этом необходимость. И еще мне была необходима Мойра.

Док Уэст жил в небольшом белом коттедже, окруженном кустами роз. Во дворе росли высокие тополя, а за белым забором зеленела лужайка; это был единственный крашеный забор в Хеттен-Пойнте.

Аскетического вида высокий человек с гривой седеющих волос открыл мне дверь и улыбнулся.

— Нет и тени сомнения, что вы — Бреннан. Я только что вернулся от другого участника поединка.

— Как он?

— Сломаны три ребра и челюсть. Ребра, по-моему, вчера.

— Он не из слабых.

— И очень опасен, Бреннан. Все еще опасен.

Когда Док кончил латать мою физиономию, я встал и застегнул пояс с револьверами. Пальцы гнулись плохо; я продолжал разрабатывать их, стараясь расслабить мышцы. Ведь в любой момент мне мог встретиться Джим Пиндер. Или этот хорек — Боди Миллер. Уже когда я взялся за шляпу, я неожиданно задал вопрос:

— Сличал ли Тарп сапоги Моргана Парка со следами, которые нашел Кеневейл? Держу пари, они подойдут.

— Думаете, Макларена убил он?

— Да.

На крыльце я остановился, осторожно пытаясь приспособить шляпу к шишкам на голове. Это была непростая задача. В розовых кустах щелкнули ножницы. Повернувшись, я встретился взглядом с Мойрой Макларен. Ее темные волосы были уложены в высокую прическу — раньше я такой никогда не видел. И тут же пришел в выводу, что лучше и быть не может.

— Как Кеневейл? — спросил я.

— Лучше. Ранчо пока управляет Фокс.

— Хороший человек.

Шляпа снова оказалась у меня в руках, и я обнаружил, что сосредоточенно верчу ее. Ни один из нас не хотел сказать того, что вертелось на языке. Я думал, что люблю ее, но не решался выразить это словами.

— Вы останетесь на «Ту-Бар»?

— Дом построен, — ответил я. — Построен, но… пуст.

Голос ее чуть дрогнул и, щелкнув ножницами, Мойра срезала розу со слишком коротким стеблем.

— Вы… вы не живете в нем?

— Живу. Но там не хватает вас.

Теперь все было сказано. Шляпа в моих руках совершила полный оборот, пока я сосредоточенно изучал свои сапоги; они были потрепаны и выцвели.

— Вам не следовало этого говорить. Вы… вы убийца. Я видела, как вы деретесь. Вам это нравится.

Подумав, я вынужден был согласиться.

— А почему бы и нет? Ведь я мужчина — а битвы были мужским делом с сотворения мира.

— И очень плохо… Это всегда будет плохо.

Повернув в последний раз шляпу, я надел ее.

— Может быть. Но до тех пор, пока существуют люди, подобные Моргану Парку, Джиму Пиндеру или Боди Миллеру -должны оставаться и те, кто способен преградить им дорогу.

Она быстро подняла глаза.

— Но почему это должны быть именно вы? Не сражайтесь больше, Мэтт! Пожалуйста, не надо!

Я отступил на шаг, хотя мне больше всего хотелось подойти к ней и обнять.

— Остался еще Боди Миллер. И если кто-нибудь не убьет его раньше, мне придется с ним встретиться.

— Но разве это обязательно? — Глаза ее сердито блеснули. — Все это так… глупо! Зачем это вам?

— Потому что я мужчина. Дамский мир не для меня. Я должен жить среди мужчин и быть подсуден мужчинам. Стоит мне отступить перед Миллером — и здесь все для меня будет кончено. А Миллер будет убивать и дальше.

— Вы можете уехать! Например, в Калифорнию — с каким-нибудь моим поручением. Мэтт, вы могли бы…

— Нет. Я останусь здесь.

Было сказано еще много слов, и достаточно резких. В конце концов мы расстались, так ничего и не решив.

Но Мойра заставила меня задуматься всерьез о Боди Миллере. Этот юнец оседлал удачу и, пришпоривая, мчался — в погоне за мной. Вспоминая этого желторотого убийцу, я понимал, что мы не можем жить в одних и тех же краях и не встретиться. В любое время. Хоть сейчас. А руки у меня были разбиты и пальцы гнулись с трудом…

Сейчас Боди Миллер был уверен в себе, а мне приходилось постоянно быть начеку. Стоит упустить момент — и больше у меня никаких шансов не будет.

Как я мог жить и не убивать?

И все-таки по дороге на ранчо я больше думал о темноволосой девушке среди роз…

Джонатан Бенара уставился на мою физиономию, а потом отвел взгляд, не желая смущать меня вопросами.

— Это было настоящее побоище… Но он свое получил.

Бенара усмехнулся, в его серых глазах мелькнула ироническая искорка.

— Если он выглядит хуже вас — это должно быть зрелище!

Расседлывая Серого, я рассказал обо всем случившемся, стараясь быть предельно немногословным. Друзья, похоже, остались довольны.

— Это доставит удовольствие па… Он всегда недолюбливал Моргана Парка.

— Жаль, что меня там не было, хотел бы я посмотреть собственными глазами, — протянул Малвени. — Наверное, была замечательная драка.

Ужин был уже на столе, и впервые мы поели как люди — не у костра. Но я все думал о девушке, которую жаждал видеть за этим столом, и о жизни, которую хотел бы вести с нею вместе. И еще о том, что она не желает иметь со мной ничего общего.