рисков, но и по соображениям поддержания репутации честного человека, которую сложно создать, но легко потерять.

Тем не менее он просиживал дни в лавочке, с детства усвоив русскую поговорку, кто рано на работу встает, тому Б-г подает.

В один из таких дней в лавочку зашел молодой, странно одетый человек, в сером, в обтяжку, похожем на нижнее, белье и зеленом в растительный узор плотном плаще. Поздоровавшись, он высыпал на витрину целый ворох серебряных и золотых украшений. Шмуля с детства был в одесском ювелирном бизнесе, и хорошо знал изделия как местных мастеров и ремесленников, так и российских, турецких, греческих, румынских. Попадались ему и более экзотические вещицы, даже такие, как выкопанные буртовщиками из сибирских курганов. Здесь же были изделия как минимум пяти мастеров двух разных стилей, и самый цимес был в том, что все они ему были совершенно незнакомы.

Глава 36

Полубессознательно перебирая и раскладывая все изделия неизвестных мастеров на две кучки, старый ювелир обдумывал ситуацию. Незнакомец, ранее он точно не был его посетителем — Шмуля имел цепкую память на лица, пришел к нему. Это само по себе ничего не значило. По мере раскрутки кровавого маховика революции к нему стали заходить разные темные личности, чтобы сдать взятое с гопстопа или налета, но он всем отказывал, ссылаясь на безденежье, и постепенно всех отвадил. Этот молодой человек не был похож на местных налетчиков, а предложенные им изделия точно были не отсюда. С вероятностью, это было либо чье-то фамильное имущество, оставшееся с давних времен, которое в связи с известными событиями люди теперь вынуждены продавать, и молодой человек здесь посредник, либо кому-то где-то в экзотическом месте удалось раскопать интересный клад. На вопрос откуда все это, Шмуля получил ответ, что из Индии, однако индийские украшения ему редко, но попадались, эти были стилистически не похожи на известные ему изделия индийских мастеров. Хотя, если они привезены из Индии, это не значит, что они были выполнены индийскими мастерами. Индия — большая страна с множеством торговых путей, эти изделия могли попасть в нее из практически любой страны мира. Либо молодой человек мог быть из среды контрабандистов. Как и в любом крупном портовом городе, в Одессе хватало контрабандистов.

Скорее всего из новых здесь, не из этих мест, поэтому ищет партнеров, через кого можно продавать свое и покупать нужное ему. Против контрабандистов Шмуля ничего не имел, и даже считал их полезными для города и общества людьми, хотя и понимал, что государство считает их преступниками. Но это было вполне допустимое, по его мнению, зло, эти люди не грабили и не убивали, как Бунд и большевики, контрабандисты были заняты мирным делом, пусть и не совсем легальным.

С учетом всей нынешней обстановки и практически полному отсутствию привычной ему нормальной деятельности, Шмуля уже был готов связаться и с контрабандистами, единственное, что его пока удерживало сказать свое да, это таки небольшое пятно на его репутации, которое могло на ней остаться в результате такого сотрудничества, и размер его, Шмули, гешефта.

По мере выяснения подробностей, Шмуля понял, что дальнейшие его сомнения могут привести к потере выгодного клиента, а быть может, если Б-г даст, и будущего партнера. Эх молодежь, все-то они спешат, а ведь в спешке такие дела не делаются, все надо взвесить, все прикинуть, все посчитать.

Услышав потребности стоявших за молодым человеком людей — Шмуля не удивился. Идет война, вдобавок к ней революция, металл и оружие много кому нужны. Да тем же разным революционным группам, которых сейчас расплодилось как грибов — бундовцы, это из наших, большевики, меньшевики, эсеры, кадеты, анархисты — и всем было нужно оружие. Сам Шмуля с торговлей оружием связываться не хотел, сейчас там слишком много риска, но как верно подметил молодой незнакомец, у него были и знакомые, которые промышляли торговлей оружием, был и один родственник, и он не был шлемазлом, в отличие от большинства другой его родни.

Пожалуй, что их можно было свести, понимая размер своей выгоды. Родственник Мойше сам навряд ли будет заниматься конвертацией ювелирных изделий в деньги, хотя возможно, как и все здравомыслящие одесситы нашего времени, не откажется оставить часть гешефта себе в виде ценных металлов в заначку. Сейчас все, у кого есть такая возможность, страхуются таким образом от беспросветного пока будущего. Но основную часть полученных драгметаллов Мойше придется оборачивать, и как минимум часть достанется Шмуле, чтоб он по своим каналам ускорил их оборот. По-родственному он, конечно, возьмет с Мойше немного, но немного с этого молодого человека, немного с Мойше, немного с тех отъезжающих, кому он поможет закупить ценных металлов в дальнюю дорогу, курочка клюет по зернышку, и у Шмули с Цилечкой может выходить вполне симпатичный гешефт. Сколько продлится эта приятная уму Шмули схема, он загадывать не станет, на все воля Б-га, но даже несколько месяцев или полгода в условиях нынешней неопределенности его вполне устроили бы, а там как Б-г даст. Да и в среде своих это позволит поднять свой статус, а то некоторые, не будем тыкать в них пальцами, уже начинают поговаривать, что шлемазл — это он сам, Шмуля.

Поэтому оставалась назвать размер своего гешефта, и тут Шмуля, находясь в раздрае между своей жадностью и страхом потерять выгодного клиента, пытался определиться, между разными цифрами. Десять процентов будет безусловно много, два процента слишком мало, четыре или восемь, пять или семь?

С учетом того, что сбыт большей части драгметаллов пойдет через него, Шмуля был готов согласиться на меньший процент от оборота, пожалуй, пять или шесть процентов ему было бы достаточно, а если суммы оборота будут выражаться в десятках тысяч, то ему хватило бы и трех или четырех процентов.

Ой-вэй, как ему в этот момент не хватает его Цилечки, уж она, святая женщина, мгновенно помогла бы ему четко определить размер его гешефта, а так старый Шмуль продолжал колебаться, боясь упустить свою выгоду, боясь упустить выгодного клиента, и, главное, что тот ему совершенно ничего не предлагал сам, ну кто же так делает в таких делах? Старый Шмуля волновался, хоть старался не показывать своего волнения.

Глава 37

Вижу, что своими словами ввел бедного ювелира в легкий ступор, поэтому решил помочь ему побыстрее принять решение.

— Шмуль Израэлевич, я предлагаю Вам три процента от согласовываемой стоимости товаров, которые мне нужны, ваш процент оплачиваю я, изделиями по вашей части, либо рублями. Если