Свен попытался пошевелить хотя бы пальцами на руках или ногах, но тело его настолько ослабло, что не слушалось. Пролежав ещё некоторое время в ожидании появления своих спасителей, мужчина не заметил, как снова уснул.

Когда он очнулся в следующий раз, обстановка разительно изменилась. Тяжёлые шторы, скрывавшие до этого небольшое застеклённое окно, были открыты, и комнату наполнил яркий солнечный свет. Теперь Свен смог разглядеть комнату детально.

Низкий потолок, поддерживающие балки которого были завешаны пучками трав и связками вяленой рыбы, запах которой он услышал ранее. В углу стояла чугунная печка, в которой весело потрескивали поленья. Рядом с окном стоял стол, заваленный посудой и разными хозяйственными мелочами. На стенах висели разнообразные сети и рыболовные снасти. А над своей головой Свен обнаружил охотничье ружьё, ремень которого одновременно служил патронташем.

– А, ты наконец-то проснулся! – только в этот момент Свен понял, что он не один. Стоя на пороге единственного входа в комнату, на него смотрел пожилой мужчина в толстом рыбацком свитере. – Как самочувствие?

Только сейчас Нордлихт осознал тот факт, что старик говорил по-датски. Значит, когда он слышал крик ребёнка, ему не показалось.

– Где я? Какой сейчас год? Откуда вы знаете, что я понимаю датский язык? – Свен обрушил на старика град накопившихся вопросов. От возбуждения у него сильно закружилась голова, и из горла непроизвольно вырвался стон боли.

– Спокойней, молодой человек. Вы ещё слишком слабы, и вам не рекомендуется волноваться, – старик подошёл к столу, налил что-то из чайника в жестяную кружку и поднёс её ко рту насторожившегося Свена. – Пейте, не бойтесь. Это лекарство. Во-первых, я обратился к тебе на датском языке, потому что ты бормотал на нём, когда метался в бреду. Во-вторых, я сам датчанин! На каком языке ты прикажешь мне ещё говорить?

Свен сделал несколько осторожных глотков. Содержимое кружки оказалось чем-то густым и источало резкий мускусный запах. С силой заставив себя проглотить лекарство, мужчина обессиленно уронил голову на подушку и закашлялся.

– Что… кхм… что это?

– Всего понемногу. Лекарства, отвары из трав и топлёное сало мускусного овцебыка.

– Овце… кого? – Свен ошарашенно уставился на старика.

– Овцебыка, – улыбнулся собеседник, ставя кружку рядом с печкой, – без этого компонента больные попросту отказываются принимать лекарство, так мерзко оно воняет. Его рецепт мне рассказал один калааллитский[37]шаман. Если бы оно не было столь эффективно для спасения замёрзших людей, то его бы использовали для смоления лодок.

Старик засмеялся, явно довольный своей незамысловатой шуткой. После чего он высвободил руку Свена из-под одеяла и внимательно осмотрел ссадину на ладони. Нордлихт взглянул на рану и с удивлением обнаружил, что она уже почти исчезла.

Пока старик проводил осмотр, Свену не оставалось ничего иного, кроме как лежать и ждать, когда же собеседник изволит ответить на его вопросы.

– Ты находишься в Какортоке[38], – наконец-то произнёс старик, внимательно посмотрев на Свена, – и мне очень интересно, как тебя вообще сюда занесло.

Прежде чем ответить, Свен мысленно переваривал полученную информацию. Изучение географии было одним из его любимых занятий в Оксфорде. И он хорошо запомнил, что Какорток являлся одним из немногочисленных городов Гренландии. Теперь понятно, почему выхаживающий его старик говорит на датском языке, ведь этот огромный остров входил в состав Датского королевства.

– Меня зовут Свен Нордлихт, последние годы я жил и работал в Америке. В юности я ходил в море на рыболовной шхуне, в основном со шведскими и датскими моряками. После войны поступил в колледж и занялся наукой… – Свен постарался выдать старику такую версию событий, которая максимально была бы приближена к правде, не раскрывая при этом всех её подробностей. Особенно о Машине времени и смерти Коха. – Я не понимаю, как здесь очутился. Последнее мое воспоминание – это как я зашёл в бар на Зелёной улице и встретил там своих старых приятелей из Стокгольма. Мы много пили, а потом… Может быть, они меня опоили?

Свен замолчал, делая вид, что силится вспомнить о дальнейших событиях выдуманной им только что попойки в компании со столь же реальными приятелями. Старик посмотрел на него с ещё большим подозрением. Стараясь увести тему в другом направлении, Свен повторил свой недавний вопрос.

– Какое сегодня число и… год?

– Пятое мая пятьдесят седьмого года. Если мне самому не изменяет память.

– Э… тысяча девятьсот пятьдесят седьмого? – осторожно уточнил Свен и тут же понял, что сморозил глупость.

– Да, похоже, твои приятели тебя действительно опоили какой-то дрянью, если ты даже век не помнишь! – воскликнул старик. – Конечно, тысяча девятьсот, как же иначе.

После этих слов Свен наконец-то расслабился. Хроноперстень вернул его обратно в тот же самый день, в который они с Кохом исчезли из лаборатории. Но почему он оказался на юге Гренландии, а не в разгромленном секретном подвале Арийского Братства? Тут было над чем подумать.

Свен вновь провалился в блаженные объятия Морфея.

* * *

Следующую неделю Свен провёл в компании Аудульва, того самого старика в рыбацком свитере, которого он первым увидел после своего пробуждения. Аудульв, одновременно исполняющий в этом городке обязанности доктора, ветеринара и гробовщика, рассказал мужчине о том, что его нашли дети его приятеля Микке, капитана китобойного судна. Микке сперва решил, что Свен уже умер, и, водрузив окоченевшего пришельца на сани, отвёз его к дому гробовщика.

– Твоё счастье, что я решил удостовериться, что ты действительно труп. Была у нас пара случаев, когда охотников находили замёрзшими в горах, а потом… впрочем, к нашему разговору это дело не относится. Так вот. Я осмотрел твоё тело, прощупал пульс и с удивлением обнаружил, что ты ещё жив. Тогда мне пришлось исполнять обязанности не гробовщика, а доктора. Хорошо, что в таких маленьких городках эти должности выполняют одни и те же люди.

– Очень удобно, – кисло улыбнулся Свен, но потом понял, что для него это действительно стало спасением. В противном случае он уже несколько дней как был бы уже мёртв.

Аудульв выхаживал пациента по всем правилам медицины. Первые несколько дней датчанин выносил за Свеном «утку», пока тот не окреп в достаточной мере, чтобы ходить на горшок, стоящий под кроватью. Когда его желудок смог принимать мелко нарезанное отварное мясо, Аудульв стал оставлять его без присмотра на целый день, уделив, наконец, внимание другим двуногим и четвероногим пациентам.