Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как будто собираясь дать ответ, зазвенел мобильный телефон. Где же он? Должен быть в сумке, а сумка, скорее всего, в прихожей. В темноте я с трудом добралась туда, споткнувшись сначала о пылесос, выкаченный на середину комнаты, затем о прочие раскиданные вещи. Едва нашла мобильник, как сигнал смолк, зато пробудился Тема и испуганно мяукнул.
— Иду-иду, не плачь, — отозвалась я, пытаясь нащупать выключатель в коридоре. В слабом свете пробралась к тахте, прижала к себе малыша-худыша, ощущая, как взволнованно колотится его крохотное сердечко. Неужели и ребенку снилось страшное?.. Погладила мягкие кудряшки, коснулась губами его виска и сказала: — Не бойся, лапушка. Я с тобой, я тебя не брошу.
— А меня? Меня бросишь, да? — взревновала Ксюша.
— Никогда! Ни за что! — Притянула и ее к себе. — Бедные вы мои кукушата…
Телефон зазвенел снова.
— Катя? Катенька! Добрый вечер. Оч-чень рад вас слышать, — приветствовал меня бодрый мужской бас. — Сейчас уже без пятнадцати семь. Я звоню из агентства… Узнал вот, что вы отпросились домой. И правильно сделали! Готовитесь, марафет наводите? — То был Владимир Иванович, мой объятый огнедышащей страстью покупатель.
— Да как вам сказать… Не то что готовлюсь, обстоятельства несколько изменились… В общем, ни в ресторан, ни в клуб я не пойду.
— Как?! Вы же обещали! — возмутился бобер.
— Ничего я не обещала… Нет, то есть я хочу пойти с вами, но не могу! — Выкручиваться и изворачиваться, как назвал мои неумелые потуги на художественное вранье Евгений Павлович, надоело. Решила резать правду-матку: — Понимаете, мне не с кем оставить детей.
— У вас есть детишки? Так это же замечательно! И сколько их, если не секрет?
— Не секрет, двое.
— А муж?
— Что — муж?
— Ну, муж-то у вас имеется?
— Был, да сплыл. Но при чем тут это?
— Как же ни при чем? Это круто меняет дело, — возликовал пес Барбос. — Абсолютно другой коленкор!
— А я так не считаю. До свидания, Владимир Иванович. Всего вам самого наилучшего!
Зачем я проболталась об отсутствии мужа? Сказать «до свидания» нужно было сразу после «доброго вечера». Тем более что ничего доброго он не предвещал… Клиент завелся, как газонокосилка, — трещал со скоростью двести слов в минуту:
— Что вы, Катенька?! Нашу встречу отменить нельзя! Сегодня — День святого Валентина, праздник всех влюбленных. Вы только задумайтесь: ведь не случайно судьба свела нас именно в этот знаменательный день. Я хочу вас поздравить, дорогуша, и пожелать целого моря любви!
— Спасибо, конечно, я вам тоже желаю моря… Но…
— Погодите благодарить. Сейчас подъеду, еще не то скажу при личной встрече.
— Нет, не стоит ехать! Вы поставите меня в неловкое положение. Я не могу вас принять. У меня же дети!
— Возражения не принимаются. Катерина, уверяю вас, я обожаю ребятишек. И они ко мне потянутся, вот увидите!.. Адресок ваш у меня имеется. Скажите только, какие цветы вам нравятся?
— Мне нравятся ирисы, но они не цветут в феврале…
Признание вырвалось нечаянно: ни ирисы, ни орхидеи, ни даже миллион алых роз от Владимира Ивановича мне даром не нужны. А вышло, что я лишь подзадорила седого жуира.
— Ирисы?.. Ну и славненько! Поздравляю, у вас очень тонкий вкус, Катенька. Мне тоже ужасно, уж-ж-жасно импонируют ирисы — они такие изысканные, с нежным ароматом, прямо как вы!.. Найду из-под земли, обещаю! Из-под снега раскопаю, как Падчерица в сказке «Двенадцать месяцев»!
Он отключился, когда я в очередной раз открыла рот, чтобы попросить: «Не надо!» Пи-пи-пи — пойманной мышкой пищал телефон. Какая досада! Разве можно принимать клиента — ценителя красивых пейзажей — в этой разоренной комнате? Вот если бы он был поклонником батальных сцен, пейзажей после битвы… Что же делать? Может, не впускать его, не открывать дверь, как вчера для Лидки и развратного Буренко?..
— Катя, а почему у тебя нет мужа? Ты ведь уже старая, — огорошила меня Ксюха.
— Без комментариев, — по-взрослому отрезала я. — Сама ты старая!
— Обалдела, да? Какая я тебе старая? Я молоденькая!
— И я молоденькая. Видишь, мне влюбленные дядьки звонят, в гости просятся. Давай-ка помогай мне прибираться.
Естественно, она воспротивилась: «не умею» да «не хочу». Но я привела угрозу, при помощи которой мама в детстве боролась с моей ленью:
— Мало ли что не умеешь. Учись! А то выйдешь замуж, свекровь придирками со свету сживет.
— А кто это — свекровь?
— Тетенька типа Бабы-яги.
Более конкретного сравнения я привести не могла, поскольку со свекровкой мне крупно повезло — видеть ее довелось лишь однажды. Валеркина мать жила в Перми, откуда приезжала на наше скромненькое бракосочетание. Помню, эта бабка-ежка сильно возмущалась, что мы потратились на застолье и наряды, а еще настырно советовала не спешить заводить ребятишек. В принципе свекровь, наверное, сжила бы меня со свету, как предрекала мама, но я не предоставила ей такой разрушительной возможности, не маячила пред ее суровыми очами. Валерий ездил к своей мамаше в Пермь в одиночку…
— Др-р-рянь, — не замедлил поддержать меня Азиз. Умник. Словечек знает немного, зато мечет их прямехонько в цель.
— Катя, мне не нравится прибираться. Я лучше, как ты, не буду замуж выходить, — рассудила Ксения.
Возможно, мы бы еще долго препирались, но тут опять зазвенел телефон.
— Катрин, — раздался эротичный зов Волкова, и от неожиданности я села на мешавшийся под ногами пылесос:
— Ой, Серенький!.. Как ты? Где ты?!
— Сейчас приеду, расскажу.
— Погоди!.. Сейчас не надо. Ко мне нельзя!.. Я не одна. — Стоило представить, как возле моей двери столкнутся Владимир Иванович с Сергеем Владимировичем, как в жар бросило. Они же не Гаевая с Евгением Павловичем, целоваться на лестничной площадке не станут…
— Имеешь наглость изменять мне в такую минуту? — возмутился далеко не самый верный из мужчин. — Кто у тебя?.. А, не важно кто. Гони всех в шею, Катрин!
— Не получится, Серый. Во-первых, у меня клиенты. А во-вторых, дети, Тема и Ксюша.
— Моя ты виноградная косточка! Нянюшка, — хохотнул он. — Водишься с моими отпрысками. И как они тебе?
— Прекрасные ребятишки, мы с ними душа в душу…
— А почему ты не послушала меня, не отправила их в Красноярск?.. И где Ольга?
— Понятия не имею. Разбирайся сам со своей стрекозой! — Я была даже рада, что Лялька снова улизнула. Неудержимо, до спазмов в горле захотелось увидеть Серегу, прижаться к его шершавой, небрито-чеченской щеке. Спросила: — Серый Волк, ты небрит?
— Какая разница? Что ты тянешь волынку? — взбесился он и, прежде чем сыграть отбой, заявил: — Короче, я еду, это не обсуждается! Жди.