Люк взял конверт и вытащил оттуда пачку бумаг. Разложив их на кровати, он просмотрел документы и понял, что они имеют отношение к его матери и его детству. Его прошлому… В котором покопалась Джесс. Копившийся внутри гнев стал закипать: у Джесс не было ни малейшего права вмешиваться.

«Ты раздражен, расстроен и, возможно, нарываешься на ссору, — раздался тихий голос в его сознании. — Ищешь повод выкинуть Джесс из головы. Она вывела тебя из состояния равновесия…»

— Твоя мать не бросала тебя. Она вернулась за тобой…

Он вскочил и гневно взглянул на Джесс. И никаких «возможно» — он на самом деле хотел ссоры. Он тоже умел выводить из себя.

— А у тебя есть скверная привычка считать, что ты все знаешь, Джесс.

Кровь отхлынула от ее лица.

— Ты не понимаешь! Люк, это не то, что ты думаешь. Это — хорошие новости!

— Мне все равно! Что я сказал, когда ты предложила мне связаться с тетей?

— Что ты этого не хочешь, — одними губами произнесла Джесс.

— И какую часть этой фразы ты не поняла? Да как ты посмела наводить справки о моем прошлом без моего ведома? Если бы я хотел что-то узнать, вполне мог выяснить все и сам!

— Прости. Я думала, что делаю что-то полезное! Мне казалось, тебе нужно это знать, и я просто помогла.

— Знаешь, во время нашей первой встречи я счел тебя бесцеремонной заносчивой стервой. В сущности, так и есть.

На ее лице мелькнули потрясение и обида, и Люк понял, что попал прямо в цель. Но Джесс быстро пришла в себя.

— Ты не считал так всякий раз, когда затаскивал меня в постель.

— Твое тело оказалось поблизости. Я — мужчина. И просто взял то, что было доступно.

— Какие ужасные вещи ты говоришь!

А ему было наплевать. Где-то в глубине души, за слоем злости и страха, Люк осознавал, что каждое его слово будто кислотой разъедает душу Джесс. Он не хотел причинять ей боль, но содержимое конверта пугало его до мозга костей. Люк жаждал выплеснуть свой гнев куда-нибудь еще… на кого-нибудь еще.

Джесс обхватила руками свою талию и задрожала. Она чувствовала себя потерянной, уничтоженной… Кто был этот мужчина, который из кожи вон лез, чтобы оскорбить ее? Явно не Люк, которого она так любила. Кто-то холодный, жестокий, отвратительный…

— Почему ты так себя ведешь?

— Как я себя веду? Пытаюсь быть честным?

Джесс бросилась вперед и хлестнула его рукой по груди.

— Не смей! Не смей называть это честностью! Ты трусливая мокрая курица! Ты панически боишься сблизиться, признать, что я значу для тебя больше, чем мимолетное увлечение!

— Спустись на землю. Речь идет о тебе, которая принимает решения за меня, лезет в мою постель и мою жизнь…

«Лезет в мою постель и мою жизнь?» — эти слова заревели в ушах Джесс, обрушившись на нее с силой товарного поезда.

— А кто же из нас, интересно, говорил, что это — плохая идея, что нам не стоит спать вместе? Я!

— Хорошо, мы стали спать вместе, и я знал, что пожалею об этом!

Глаза Люка стали твердыми, как гранит. Он отступал от Джесс все дальше и дальше.

— Люк, пожалуйста, не делай этого… — гнев Джесс померк, и она протянула к Люку руку, но он отшатнулся от ее прикосновения. Ушел, ускользнул. Она потеряла его… — Зачем ты намеренно искажаешь смысл моих поступков? — в отчаянии бросила Джесс. — Когда-то я пыталась предостеречь тебя насчет Сен-Сильва, и ты чуть не порвал меня в клочья. Я думала, тебе нужно знать, что твоя мама любила тебя, обожала тебя, но теперь я оказалась назойливой и бесцеремонной стервой. — Джесс расправила плечи и взглянула Люку в глаза. — А самое «приятное», так сказать, «бонус»? Ты спал со мной, потому что я оказалась под рукой? Прекрасно, Люк. — Джесс устало провела ладонями по лицу. — Я думала, ты тот самый, Люк.

— Тот самый?

— Человек, с которым я хотела провести остаток жизни. Это лишь доказывает, какой бесконечно глупой я иногда бываю. — Голос Джесс сорвался. — Но знаешь что? Я заслуживаю большего и определенно лучшего. Можно было найти и более гуманный способ отделаться от меня.

Вытащив из заднего кармана ключи от машины, Джесс повертела их в руках.

— Попроси, пожалуйста, Энджел собрать мои вещи. Я заплачу ей за это. Я пришлю кого-нибудь из курьерской службы, чтобы забрать их. Не могу больше ни секунды здесь оставаться. Считай меня историей, Люк.

Уже в дверях Джесс показалось, что она слышала, как Люк произнес ее имя — тихо, с болью в голосе. Но, обернувшись, она увидела, что он по-прежнему сидит на краю кровати, потупив взор.

На часах было два сорок ночи, а Люк все не спал. Вместо этого он лежал на кожаном диване перед плоским экраном, просматривая последний ролик для Сен-Сильва… Люк уже забыл, сколько раз смотрел эту рекламу. Он наблюдал, как Джесс бросается в его объятия, и каждый раз его сердце сжималось.

За окном, как и всю прошлую неделю, барабанил дождь. Люк провел весь день, обкладывая мешками с песком берег ручья. Еще немного дождя — и ручей мог выйти из берегов, затопив близлежащие виноградники. Люк вспомнил, как дедушка рассказывал о подобной ситуации, случившейся в 1958 году.

У Люка неплохо получалось учиться на чужих ошибках. А с собственными ошибками дело обстояло куда труднее.

Ночью, так и не сумев заснуть, он снова открыл конверт и прочитал документы. Согласно кратким пометкам, сделанным Джесс, его тетя умерла вскоре после смерти его отца, но ее дочь, которая теперь жила в коттедже, знала о Кейтлин.

Суть прочитанного сводилась к следующему: мама его не бросала. По словам кузины, Кейтлин оставила его в Сен-Сильве на пару дней, чтобы уладить дела с переездом и снять дом недалеко от сестры. Мать уже перевезла большую часть игрушек и одежды Люка, и его отец прекрасно об этом знал.

Оказывается, Люк был случайным, незапланированным ребенком — серьезной, но все-таки очень желанной ошибкой матери, из-за которой ей и пришлось выйти замуж за его отца. Их отношения всегда были бурными. Интрижки отца, его неспособность делить время, деньги и Сен-Сильв и подтолкнули мать к решению расстаться.

Кейтлин как раз ехала забирать Люка, когда попала в ту аварию. После этого отец категорически запретил ее сестре общаться с племянником. Каждый год тетя присылала письма и подарки к его дню рождения. К тому моменту, как Люк окончил школу, здоровье тети пошатнулось, и она решила положиться на судьбу: если Люк захочет ее разыскать, так тому и быть.

Он, должно быть, и захотел бы разыскать ее… если бы знал о ней. Естественно, он никогда не видел ее писем и подарков. Это было так типично для отца… Джед не нуждался в Кейтлин, но ее решение об отъезде из Сен-Сильва должно было исходить от него, а не от нее. И у отца осталось живое напоминание о том, что она уехала без разрешения: Люк, собственной персоной.