Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неожиданно Майкл захохотал.
— Какая прелесть, Эле! Представляю заголовки газет: «Невеста сенатора Уоллера — наследница русской мафии!».
Я вспыхнула.
— Не говори глупостей! Моя бабушка родилась в Париже в тысяча девятьсот восемнадцатом году! Это была очень уважаемая купеческая семья!
— Так ты купчиха? Всего лишь? Я-то уж было испугался, что ты русская принцесса. Куда тут мне с моим портновским происхождением! Ну ладно, не обижайся. Слушай, Эле, а ты была в России?
— Нет. И не хочу. — Я друг почувствовала приближение слез и отвернулась к плите. Как раз вовремя: закипели макароны. Я помешала их и убавила огонь. — Я француженка. Я люблю только Францию. Это мой дом!
— Эле. — Майкл подошел сзади и мягко обнял меня за плечи. — Ну не расстраивайся. Твоим предкам не повезло в России, моим — во Франции. Но у нас-то с тобой все хорошо? — Он коснулся губами моей шеи. — Все о'кей, дорогая?
— Ты не любишь Францию. Ты сам сказал. Я помню.
— А ты не помнишь, я сказал, что люблю тебя?
Я не оборачивалась и усиленно перемешивала макароны.
— Ты сказал только, что боишься думать, что бы было, если бы Никс тоже влюбился в меня. И что ты отдал замок ему, как бы в обмен на меня, но он — его законный владелец. Ерунда какая-то получается, — добавила я, потому что Майкл целовал мою шею и плечи все энергичнее.
— Значит, не сказал, — подытожил он. — Ну ничего, потом скажу. Хоть какая-то перспектива. А когда мы будем есть?
— Сейчас. Подай мне, пожалуйста, дуршлаг.
— Что?
— Дуршлаг. Вон висит. — Я показала пальцем.
— Похоже на приспособление для промывания золота. Я видел в кино. — Майкл с интересом изучал кухонный предмет. — Зачем он тебе?
— Промыть макароны. Золота у меня нет.
Майкл протянул мне дуршлаг, хмыкнул и спросил:
— А я?
Я резко вскинула голову.
— Ну и самомнени… — И осеклась, налетев на его улыбку, тут же прильнувшую к моим губам.
— Эле, сказать, что ты сама золото — прозвучит слишком банально, — переведя дыхание после поцелуя, заметил Майкл.
— Это по-английски банально, по-французски — не очень.
Я опрокинула макароны на дуршлаг, затем вывалила их в большое глубокое блюдо из настоящей итальянской майолики, благо коллекции посуды моего брата может позавидовать любой музей, вылила на них весь соус, перемешала и поставила на стол. Майкл внимательно наблюдал за моими действиями. Добавила две тарелки, столовые приборы, вытащила из холодильника бутылку белого вина — опять же спасибо Вики, который притащил вчера ночью всего-всего, — поставила перед тарелками бокалы — серебряные кубки, между прочим, — и сказала:
— Ву-а-ля, мсье Вуаля!
Майкл захохотал.
— О'кей, мадам Вуаля! Кстати, не помешал бы штопор.
— Давай, за Жака Вуаля, — предложила я, когда Майкл разлил шардонне по кубкам. — Наверное, он все-таки был не таким уж плохим портным, просто, наверное, слишком авантюрным.
— В самую точку, Эле, за Джейка Уоллера! — Кубки мелодично звякнули; мы сделали по глотку. — Роскошные стаканы, серебро, — значительно сказал Майкл, перед тем как приступить к спагетти. — Фамильный сувенир из Сибири?
— Нет. Парижская гильдия серебряных дел мастеров. Приданое жены моего брата. Я тебе уже говорила, она дочка мэтра Ванвэ, а его предки входили в эту самую гильдию.
— Теперь верю, почему Ванвэ сделал для тебя исключение.
— Я хороший специалист!
— Никто и не сомневается, но, если надоест юриспруденция, я бы посоветовал тебе открыть ресторан. Вкусно потрясающе! Это русская кухня?
— Майкл, это спагетти. Самый банальный рецепт итальянского соуса. Правда, с капелькой французского коньяка.
— Когда ты успела добавить коньяк? Я не видел.
— Пока ты надевал брюки.
— Могла бы предложить мне к кофе.
— Эстет!
— Да. Между прочим, не только у вас у всех утонченные предки. Мой Джейк Уоллер был соратником самого маркиза Лафайета. Надеюсь, тебе не надо объяснять, кто это такой?
— Ваш, можно сказать, национальный герой, который в начале семидесятых годов восемнадцатого века добровольно покинул Францию, дабы воевать за независимость будущих США. А на самом деле — весьма авантюрный вояка, и отправился он через океан по негласной санкции короля, дабы, подогревая гражданскую войну, подорвать мощь Британии.
— Браво, Эле. Можешь преподавать историю в школе. А теперь вспомни, как выглядела форма добровольцев?
— Н-ну…
— Их мундиры отличались изяществом форм и пропорций, потому что Жак Вуаля был дамский портной! Почему маркиз Лафайет взял с собой дамского портного? Ничего удивительного тут нет. Операция в известной мере была тайной, с какой стороны ни взгляни. И Лафайету был нужен очень надежный и неболтливый человек. А уж дамские портные, как никто другой, секреты хранить умеют. И для Жака путешествие с Лафайетом тоже имело прямую выгоду — в долгах мой предок был как в шелках, из которых он шил платья для знати. Знать ведь считала унизительным для себя расплачиваться со всякими там портными и башмачниками, вот карточный долг — это дело чести.
Единственная проблема для Жака заключалась в беременной жене и в наличии пятерых детишек, которых, будучи порядочным человеком, мой предок не мог бросить. Но маркиз Лафайет посчитал, что присутствие на военном корабле, закамуфлированном под торговое судно, женщины и детей отвлечет от секретной операции подозрения.
Понятно, что путешествие через Атлантику в восемнадцатом веке значительно отличалось от того же самого мероприятия на современном лайнере, тем не менее выжили все, и через пару недель по прибытии в Америку жена Жака благополучно разрешилась от бремени. Так что их младший сын родился уже настоящим американцем — тот самый Гарри Уоллер, внук которого и купит у мистера Никса, прошу запомнить это имя, кусок земли в Оклахоме на берегах Ред-Ривер. Перемена же моими предками фамилии была вызвана не столько желанием избавиться от опереточного имени, сколько конспиративными требованиями проекта мистера Лафайета.
— Тогда уж сэра, Майкл, — поправила я. — Лафайет все-таки титулованная особа.
— Мистера, мистера, Эле. Америка — свободная страна. И мистер Лафайет сам боролся за это.
— По благословению французского короля, — напомнила я.
— Да ты никак роялистка? Ладно, ладно, я пошутил. Так вот, прибыв в Америку, Жак проявил недюжинные организаторские способности и очень быстро сколотил целую фабрику, не говоря уже о состоянии. Он не первый, кто сделал состояние на поставках для армии, Эле, ничего постыдного тут нет. Кстати, Жак был первым, кто предложил нашивать на рукава сержантские и унтер-офицерские знаки различия. Можно, конечно, было и вышивать на мундирах знаки отличия, но это долго, к тому же жена Жака была мастерицей по галунам. Она их быстро плела, а сыновья быстро нашивали.