Я поставил бокал на стол.

– А что, если требуется повернуть кран всего три раза, чтобы пошла вода нужной температуры?

Истон вскинула голову.

– Тогда я кручу кран не так сильно, чтобы потребовалось четыре оборота, – парировала она с едва заметной улыбкой.

Я прищурился, изучая ее. Она в смущении покраснела, оперлась локтями о стол и сделала глоток джина с тоником.

Ну почему я не могу прочесть ее мысли?

На овальном, с высокими скулами лице Истон мерцали большие голубые глаза, которые всегда казались подернутыми какой-то дымкой. Я не мог никак понять, о чем она думает. Истон закусила верхнюю губу и выпятила нижнюю, и мне захотелось попробовать на вкус ее темно-розовый рот. Она расправила плечи и вздернула подбородок, но избегала моего взгляда, ее дыхание было прерывистым. Такая с виду сильная женщина, но ранимость и вспыльчивость выдавали в ней ту, кто с головой уходит в работу, чтобы отрешиться от реального мира. Она хотела меня, но вела себя так, словно готова променять на любого другого. Я думал о ней, когда мы были не вместе, и хотел убедиться, что она тоже думает обо мне в такие моменты.

– И зачем ты это делаешь? – продолжил допытываться я.

Истон покачала головой и слегка пожала плечами.

– Видимо, это меня успокаивает, – сдалась она.

– А ты еще кому-нибудь об этом говорила?

Истон встретилась со мной взглядом, приподняв бокал и опершись на стол.

– Да. При случае, – добавила она. – Большинство подобных мне людей прекрасно справляются, и когда я чем-то занята, то забываю о своих привычках. Но в определенные моменты, – Истон сделала паузу, наблюдая за мной, – я себя не контролирую.

В определенные моменты? Неужели она нервничает из-за меня?

– Порой это поднимает мне настроение, – пояснила она. – А порой это просто привычка.

Я кивнул в знак того, что понимаю.

– Значит, ты считаешь предметы. Какое у тебя любимое число?

– Восемь.

– Даже думать над ответом не пришлось, да? – усмехнулся я.

Она покраснела и робко улыбнулась мне. Затем, облизнув губы, потянулась к коробке с пакетиками сахара, вынула несколько штук и разложила их в ряд на стол.

– Это не может быть двойка, – с жаром принялась объяснять Истон, – потому что при разделении получаются нечетные числа.

Она раздвинула пакетики в стороны, доказывая свою правоту. Затем взяла еще два и добавила в ряд с остальными.

– И четверка не может быть, потому что даже если в каждой группе будет по двойке, все равно там получится только одна пара. – Ее голос зазвучал игриво, и она, казалось, расслабилась, увлеченно раскрывая мне тайны своей одержимости.

Истон выложила еще несколько пакетиков, составив две группы по три штуки.

– И шестерка не может быть, потому что если разделить ее на две группы по три, как сейчас, то в каждой группе будет по три, а это нечетное число.

Ее глаза расширились, словно узрели нечто ужасное, и я рассмеялся. Истон взяла еще два пакетика и составила две группы по четыре штуки в каждой. Всего восемь пакетиков.

– Восемь – идеальное число. – Истон усмехнулась, выравнивая пакетики по одной линии. – Две группы. По четыре в каждой группе, что составляет две пары в каждой группе.

И она взглянула на меня, кивнув так, словно все в этом мире наладилось.

Я ничего не мог с собой поделать. Мои губы изогнулись в улыбке, потому что Истон, черт возьми, была сама интрига. Такая сексуальная, но стоило отвести взгляд, как она уже менялась, и оказывалось, что тебе на самом деле едва ли что-то известно о ней.

Истон прикрыла глаза и отвернулась, улыбаясь каким-то своим мыслям.

– Я сумасшедшая, – призналась она. – Именно так ты обо мне подумал.

Я прошелся взглядом вниз по ее обнаженной шее, туда, где блузка спадала с плеча. Сквозь тонкую ткань проступал затвердевший сосок, и я понял, что на Истон нет лифчика. Ее тело прикрывала лишь блузка, и это возбудило меня сильнее, чем если бы я увидел ее полностью обнаженной. Я поднял на нее глаза.

– Я думаю, что ты красивая, – сказал я, понизив голос. – И если тебе нужно всего по восемь, то нас ждет долгая ночь.

Истон замерла и посмотрела мне прямо в глаза, но я заметил, что она с трудом сдерживает эмоции. Как она затаила дыхание, как застыла… я с удовольствием отметил, что хоть раз заставил ее замолчать. С ней было весело, и мне нравилось постепенно узнавать ее.

Появился официант с тарелкой тушеных лангустов для Истон и порцией черненого сома для меня и удалился, чтобы освежить нам напитки. Истон взяла ложку и принялась помешивать тушеный рис и очищенные от панциря хвосты лангустов. Я взял вилку и нож, собираясь приступить к пище, есть которую мне совсем не хотелось, но остановился, увидев, как Истон отломила маленький кусочек хлеба и обмакнула его в тушеное мясо. Она подняла хлеб, с которого капал креольский соус, поймала его ртом, облизнув кончик большого пальца, и начала жевать. Подняв глаза, Истон перехватила мой пристальный взгляд.

– Что? – спросила она так, словно защищалась.

Я принялся нарезать свою еду.

– В следующий раз закажу тебе блюдо, которое едят только руками, – озвучил я свои мысли.

Истон фыркнула.

– Если у нас будет следующий раз, – поправила она, взяла ложку, и мы оба принялись за еду.

Я съел рыбу с соусом и весь рис, внезапно осознав, что проголодался сильнее, чем думал. Мне редко удавалось спокойно поесть, разве что с Кристианом, да и то чаще всего нас обоих отвлекали от еды телефонные звонки или сообщения. Во время деловых обедов приходилось много общаться и выпивать, так что я очень ценил домашние блюда, приготовленные миссис Джиро. Кто виноват, что обычно я съедал их за рабочим столом в своем кабинете?

Я поднял взгляд, наблюдая, как ест Истон, и наслаждаясь ее видом: темные волосы рассыпались по плечам, кожа сияет в свете висящей над головой роскошной люстры, глаза опущены, язык пробегает по губам после сделанного глотка. Я не думал ни о работе, ни о доме. В тот момент я лишь гадал, о чем думает она.

– Почему ты решил заняться политикой?

Я перестал жевать и посмотрел на Истон. В ожидании ответа она молча наблюдала за мной. Я слегка пожал плечами, отложил столовые приборы и откинулся на спинку стула.

– Деньги я уже заработал, – отметил я, поднимая бокал. – Теперь мне стало скучно и захотелось власти.

Истон отложила ложку, откинулась назад и скрестила руки на груди. С недовольным видом склонила голову набок. Посмеиваясь, я сделал глоток. А ее не проведешь, да?

– В жизни я не привык ни в чем себе отказывать, – сказал я ей, поигрывая бокалом. – Учился в частной школе, и мой отец позаботился о том, чтобы у меня было все, о чем только можно мечтать. А когда я стал студентом, мне просто снесло крышу. Оказался предоставлен сам себе, мои карманы были полны денег, которые я не заработал и даже не задумывался, откуда они берутся…