Оставшись одни, Лахлан и Флора обменялись восторженными взглядами. Лахлан со стыдом вспомнил острый приступ ревности. Слава богу, он хорошо умел скрывать свои чувства.

Повозка, которая привезла их в Партик, вернулась в назначенное время, чтобы доставить обратно к причалу. Флора расцеловалась с Тессой, а затем и с Уильямом. Ее веселая улыбка наполняла счастьем сердце Лахлана.

– Обещайте, что в следующий раз, когда будете в Глазго, остановитесь у нас, – сказал Уильям.

– Благодарю, – ответила Флора. – Надеюсь, и вы посетите нас в Лохморе.

– С большим удовольствием.

В карете Лахлан повернулся к Флоре. Ее глаза сияли.

– Какой чудесный вечер!

Он взял ее руку и поднес к губам. Поддавшись порыву, отогнул край перчатки, а затем и платья и провел кончиком языка по обнаженной коже.

– Вы были великолепны, Флора. Спасибо. – Он поцеловал ее ладонь и прижался к ней щекой.

– Не я, вы были великолепны, Лахлан. Я уже говорила, что очень горжусь вами.

Она смутилась и опустила глаза, его сердце зашлось от нежности.

Лахлан повернул ее лицо к себе и поцеловал в губы, а затем крепко обнял. Вкус губ был так сладок, пьянил и возбуждал. Как глупо было не позволять себе войти в ее спальню, убеждать себя, что поступает правильно ради них обоих, ради нее. Какой же он болван!

Лахлан положил руку ей на грудь и едва не застонал от досады, ощутив преграду в виде плотного корсета. Тогда он опустил руку, откинул подол платья жены и провел ладонью по ноге. Флора осторожно обняла его за шею.

Карета замедлила ход.

– Довольно! – выкрикнул Лахлан, отстраняясь от Флоры.

В ее широко распахнутых глазах мелькнул страх. Он успокаивающе погладил ее по плечу и отсел чуть дальше. Взгляд в окно подсказал, что они уже на Тронгейте. Губы его неожиданно растянулись в улыбке, когда он посмотрел на Флору.

– Все же я не настолько примитивен, чтобы настоять на немедленной близости в карете. – Он ткнул пальцем в окно.

– Наш отель! – воскликнула Флора.

– Да.

На крыльце появился швейцар с зонтиком, чтобы помочь им выйти и защитить от начавшегося дождя.

Лахлан сунул ему в руку монету и остановил Флору.

– Минутку.

Нагнувшись, он поднял с пола кареты перчатку и протянул ее жене, только после этого сделал знак кучеру.

Флора покраснела и поспешно натянула перчатку. Лахлан невольно усмехнулся своим мыслям. Он скоро опять заставит жену снять перчатки и не только их. Они сразу пройдут в комнату Флоры. Он попросит Мюриэль уйти, сам поможет жене раздеться, станет расчесывать ей волосы, и они будут струиться меж его пальцев огненными волнами.

Из тени холла появилась высокая фигура.

– Мистер Макнейл? Сэр?

Лахлан едва не выругался от злости, но кивнул.

– Делани.

Он сам написал сыщику, что несколько дней пробудет в Глазго, на случай если… Лахлан подавил вздох.

– Я вернусь через минуту, Делани. Подожди, пожалуйста. – Он взял Флору под локоть. – Пойдемте, дорогая.

– Кто этот человек, Лахлан? – спросила Флора, когда они подошли к лестнице. – Что ему от вас надо? Это не может подождать до утра?

Страх в ее голосе разрывал сердце, но он пока ничего не может ей объяснить. Черная туча висит над ним, терзая опасениями и окутывая разум ужасом от мысли, что Анна может быть мертва.

– Вам не о чем беспокоиться, Флора, верьте мне. Но мне надо поговорить с этим человеком незамедлительно.

К счастью, Мюриэль ждала хозяйку в комнате.

– Увидимся позже, – сказал Лахлан и поцеловал жену в щеку.

Спускаясь в холл, он мог думать лишь о том, что сейчас узнает о сестре. Делани ждал, раскинувшись на мягком диване и сдвинув набок модную шляпу.

– Итак?

– Не здесь.

Проворно встав на ноги, сыщик потащил Лахлана на улицу, а затем в расположенную неподалеку таверну. Выбрав стол в углу, он бросил несколько слов официанту, и через пару минут тот поставил перед мужчинами бутылку виски и два стакана.

– Я нашел ее. – Делани уверенно кивнул и продолжал: – Лично говорил с ней. – Он опасливо огляделся, будто кто-то стоял за спиной. – Но вам не понравится то, что я скажу.

– Говори.

– Она шлюха.

Лахлан едва не задохнулся. Его маленькая сестренка? Шлюха? Собравшись с силами, он взял себя в руки. Надо сохранять ясность мышления, не поддаваться эмоциям, а внимательно выслушать всю информацию.

– Почему в Эдинбурге?

– А почему нет? – Сыщик склонил голову набок. В глазах его, однако, не было презрения, даже, пожалуй, некоторое сочувствие. – Она не единственная пошла по кривой дорожке. Ей надо как-то выживать и кормить ребенка. – Он положил руки на стол, переплетая пальцы. – Этот факт как-то изменит ваши планы?

– Нет. – Лахлану не приходило такое в голову. – Это не имеет значения. Она моя сестра. Она и ее ребенок – моя семья.

Он сам виноват в том, что у Анны так сложилась жизнь. Теперь он будет заботиться о них обоих, они ни в чем не будут нуждаться.

– Приятно слышать. – Делани поскреб щеку. – Возможно, вам станет легче, если я скажу, что, похоже, ее заставили заняться проституцией. У нее был долг сутенеру из Эдинбурга по имени Хопкинс.

– Почему ты не сказал мне сразу? – процедил сквозь зубы Лахлан.

Делани пожал плечами:

– Потому что не был уверен, что вы сказали мне правду. Что хотите найти сестру не только с целью убедиться, что она жива и сама выбрала такой путь.

Лахлан хмыкнул. Доводы сыщика понятны, но он не желает, чтобы им манипулировали таким способом.

– Когда вы поедете?

– Как только смогу. Утром.

– А что скажете жене? Кстати, она очень милая.

– Спасибо, что одобрил, – огрызнулся Лахлан. – Ничего не скажу. Пока не поговорю с Анной.

Как отреагирует Флора, когда он привезет Анну в Лохмор? Может, лучше ничего не рассказывать ей о прошлом сестры? Что ж, он подумает об этом позже. Сначала необходимо увидеть Анну.

– Хотите, чтобы я пошел с вами?

– Нет. Справлюсь сам. Поеду первым поездом. Отправь мне счет, я оплачу.

Мужчины вместе вышли из таверны, дошли до угла дома на Тронгейт и пожали друг другу руки.

– Удачи, – бросил Делани и пошел вниз по улице, помахивая тростью.

Лахлан проводил его взглядом, затем повернулся и оглядел здание отеля. Дождь прекратился, но он поднял воротник и поправил шляпу. Проезжавший мимо экипаж замедлил ход, но Лахлан покачал головой. У него еще есть дела.