Декабрь 1841 года – замок Маккрифф в Нагорье Шотландии

– Но… отец… я могу помочь… Я придумала…

– Вон!

Отец не поднял руку на дочь, но от его рыка Флора содрогнулась. Младший брат Дональд, стоявший за спиной родителя, скорчил насмешливую гримасу. Отец прислушается к мнению сына лишь потому, что Дональд – мужчина и будущий глава семьи. Правда, это не добавляло ему ума, идеи его всегда глупы. Так, однажды он подбил двух младших сестер – Эйлин и Майри – отправиться исследовать затонувший корабль, который прибило к берегу в соседней бухте. Он не подумал о том, что отлив лишит их возможности вернуться домой. Если бы не Флора, которая заметила долгое отсутствие детей и оправилась на их поиски, все трое могли бы утонуть.

Но ее заслуги отец не признал.

Не сказав больше ни слова, она вышла из кабинета и закрыла за собой тяжелую дверь. Если отец принял решение, изменить его уже не удастся. Гнев переполнял его, и Флора чувствовала, что отцу все сложнее держать себя в руках. Она поспешила уйти, прежде чем он потеряет контроль над собой.

Финансовые проблемы, усугубляемые медленным, но неуклонным бегством арендаторов из Шотландии в поисках счастья в Америке и Канаде, сделали отца более вспыльчивым, чем когда-либо.

Флора была уверена, что могла бы помочь отцу, если бы только он ее выслушал. Она видела способы найти средства для семьи и ремонта замка – родового поместья Маккриффов и их предков. Но никто никогда не прислушивался к ее мнению, ей лишь отдавали распоряжения. Так было теперь и всегда. «На девочек лучше смотреть, чем их слушать» – любимое выражение отца. Мама ему никогда не перечила. И все же Флора была уверена, что в одном ее мизинце ума больше, чем во всей голове Дональда. Ему было одиннадцать – всего на год меньше, чем ей, – но казалось, он лет на пять моложе сестры.

В нерешительности Флора остановилась посреди зала, занимавшего большую часть первого этажа, где в огромном камине с резным каменным порталом постоянно горело пламя – днем и ночью, зимой и летом. Замок и сегодня оставался таким же, как много веков назад, когда был только построен, изменилось в нем совсем немногое. Флора поежилась. Возможно, это странно, но иногда ей казалось, что она ощущала присутствие своих далеких предков. Их радость и страдания, их страсти, их ярость и смех – все их чувства поглощены этими массивными каменными стенами, местами закрытыми старыми выцветшими гобеленами.

– Вот ты где, девочка моя. – Из кухни выбежала кухарка Мэгги с подносом в руках. – Не могла бы ты отнести это матери и сестрам? Нам еще надо приготовить кучу еды к ужину.

Не дожидаясь ответа, она сунула Флоре поднос с тремя плошками бульона и тарелкой с румяной лепешкой, развернулась и быстро умчалась прочь.

Флора вздохнула.

Она совсем не против помочь Мэгги, но как же надоело, что все смотрят на нее свысока.

«Когда я выйду замуж, стану настоящей леди, буду хозяйкой в своем доме, и каждый станет меня слушаться, принимать в расчет мое мнение и уважать мои желания».

Флора любила мечтать об этом времени. Как старшая дочь графа, она выйдет замуж за человека высокого положения, получит титул графини, а может, даже герцогини.

Осторожно поднявшись по лестнице, Флора направилась в покои матери, где сейчас находились младшие сестры, которые еще не вполне оправились после инфлюэнцы. Девочкам уже гораздо лучше, но они еще слабенькие, нет сил на игры, поэтому они сидят у огня и слушают, как мама им читает.

Бульон и лепешка были благополучно доставлены, Флора вышла из комнаты и остановилась в нерешительности. На улице холод пробирал до костей, порывистый ветер гнал с моря грозные тучи. Стоит ей спуститься вниз, как Мэгги непременно найдет, чем ее занять.

Чувство досады после разговора с отцом в кабинете не оставляло Флору. Повернувшись спиной к лестнице, она пошла по коридору и остановилась у окна, чтобы полюбоваться холмами на востоке. Величественные, но пустынные, они навевали тоску. От этого Флоре стало зябко, и она плотнее запахнула шаль.

Опустив взгляд, она увидела отца в теплом длинном черном пальто, шествующего через двор к конюшням, за ним ковылял Дональд, отчаянно старавшийся быстрее переставлять короткие ноги. Горечь обожгла горло. Почему все самое интересное позволительно только Дональду? Он подхалим, всегда лебезит перед отцом и старается унизить Флору. Он завидует ей – вот в чем дело. Она развернулась и побежала по коридору, свернула за угол и остановилась у входа в Большую башню. Входить туда запрещалось. На двери висел большой замок, и на ее памяти туда поднимался только отец, а до него его отец. Он говорил, что в башне опасно, и непозволительно находиться даже прислуге. Флора знала, где хранится ключ, в прошлом году она подглядела, как отец брал его из деревянного сундука, стоявшего в нише дальше по коридору. Еще она видела, как отец входил внутрь. Флора вспомнила об этом недавно: катаясь на пони, она посмотрела на башню и заметила в оконном проеме силуэт человека, он поднял руку и провел по волосам – жест был ей хорошо знаком.

Значит, подниматься в башню не так уж опасно, раз это делает отец.

Флора решительно направилась к сундуку и подняла крышку. Сверху в куске ткани в коричневую с лиловым и болотно-зеленым клетку – цветами Нагорья, как любил говорить отец, – лежал тяжелый железный ключ. Она взяла его, захлопнула крышку и огляделась. Никого. Сегодня в замке особенно тихо, даже немного жутко.

Стоило Флоре подумать об этом, как сбоку на нее стала надвигаться тень. Сердце подпрыгнуло к самому горлу, девушка прижала ключ к груди и с опаской посмотрела на окно. По небу ползла огромная черная туча, закрывая собой солнце. Флора тихонько засмеялась глупой мысли о том, что отец как-то узнал о ее проступке и недоволен ее непослушанием. Но отца нет в замке. Он ничего не знает.

Флора стояла неподвижно, переживая душевную борьбу. Внутренний голос напоминал, что неповиновение отцу может привести к суровому наказанию, но что-то призывало ее действовать. Флора не понимала, в чем причина этого внутреннего призыва. Сосредоточенно нахмурившись, она размышляла, наконец решилась и расправила плечи; башня манила ее, будто звала. Флора бросилась к двери, вставила ключ в замок и решительно повернула его.

Перед ней была совершенно темная комната без окон, разглядеть что-либо было возможно лишь благодаря полоске света из коридора. Воздух затхлый, никакой мебели, ничего, справа еще одна дверь. Касаясь кончиками пальцев холодного грубого камня, Флора подошла к ней, пригляделась – дверь не была заперта. Глубоко вздохнув, она отодвинула щеколду. Железо лязгнуло, вновь разбудив утихшие страхи. Она распахнула дверь. Теперь перед ней была лестница с каменными ступенями, ведущими на самый верх.

Оттуда же проникал тусклый свет, сделавший путь немного легче. В тишине было слышно ее прерывистое дыхание и, кажется, даже удары сердца. На последней ступеньке она остановилась и разочарованно оглядела встретившее ее пустое помещение. Никакой тайны.