Юлия:

– К моему отцу приехали братья из-за Урала. Они выпивали, и вдруг водка закончилась. Они взяли ключи и в машину. Отец встал в дверях: “Только через мой труп! Вы же кого-нибудь убьете!” В Эстонии езда в пьяном виде – тяжкое преступление. Братья посмотрели на отца: “Ты уже не русский. Ты уже не наш брат”.

Тротил и одежда Hugo Boss

Мама Аси Михаличенко еще раз записалась на курсы эстонского. С седьмой попытки ей удалось сдать экзамен. Если все будет хорошо, через полгода она станет гражданкой Эстонии.

Правительство в Таллине всерьез задумывается о создании телеканала на русском языке.

На эстонских интернет-аукционах до сих пор попадается одежда Hugo Boss.

Мой приятель Яан уже остыл. Он считает, что взрыв эмоций пошел на пользу всем. Русские должны понять, что, несмотря ни на что, лучше все-таки жить в Эстонии, чем на берегах Невы. Эстонцы – что они слишком мало делают для того, чтобы русские чувствовали себя в Эстонии как дома. И что только те русские, к кому относятся плохо, могут стать пятой колонной.

Саша, не успев найти тротил, позвонил Владиславе Вашкиной. Когда-то он ходил к ней на терапию, она для него авторитет. Спросил, что делать. “Держись от всего этого подальше”, – посоветовала Владислава. Подействовало. И Таллинский вокзал, и Таллинский аэропорт по-прежнему стоят на своих местах.

VI. Спячка

Если медведи умеют впадать в зимнюю спячку, это значит, что они делают успехи на пути к свободе. Что они живут уже не только сегодняшним днем. Что они научились готовиться к худшим временам. Хоббиты в колхозе

– Из дома нас вытащила нищета и безработица. Иначе никто бы такими глупостями не занимался, – говорит Гэндальф. Я повстречался с ним лично в бывшем польском колхозе, а точнее, сельхозкооперативе под Кошалином.

Вместе с солтысамис Любельщины я езжу по деревням, сумевшим найти свое место в двадцать первом веке. Мы уже были в деревушках Конца света, Лабиринтов, Сказок и Велосипедов и в деревне Здоровой жизни. Солтысы смотрят, нельзя ли нечто похожее устроить и у них.

Следующая остановка – Сераково-Славенске. Или деревня Хоббитов.

– Только бы они меня не сожрали, – смеется кто-то из солтысов.

Наш автобус паркуется рядом с деревянными домиками персонажей из книг Толкина. Главная местная достопримечательность – ролевая игра в лесу, где можно своими глазами увидеть каждого из них. В одном только июне Хоббитово посетили три тысячи человек.

Мы покупаем билеты по пятнадцать злотых (в стоимость входит суп и колбаска). Карту нам вручает сам Гэндальф. Выдвигаемся в лес.

У Гэндальфа нет времени на телевизор

– Восемь лет назад к нам приехал Вацлав Идзяк, ученый из Кошалина. Говорит: “Я у вас здесь вижу деревню Хоббитов”. Уважаемый, а что такое хоббиты?

Поначалу было непросто. Бабки у магазина шептались: “Рожи раскрасят и бродят по деревне. Стыдоба”. А я им на это: “К вам раз в месяц почтальон стучится, пенсию приносит. А мне он только счета вручает. Неужели мне должно быть стыдно от того, что я хочу подработать?”

У Гэндальфа светлые волосы, ей чуть меньше сорока. Именно она заправляет всем на площади, когда группы детей собираются в лес.

– Некоторые дети говорят, что Гэндальф не был женщиной. Мой ответ короток: “А ты откуда знаешь? В штаны ему заглядывал?” Обычно этого достаточно. Разумеется, так я говорю только тем, кто постарше. Маленьким велю дернуть меня за бороду. Или их пугаю.

Иногда они тянут за бороду и спрашивают, почему у меня швабра на лице. Или говорят: “Вы переоделись”. А я им: “А ты оделся”. Я себя в обиду не дам. Слишком много довелось пережить.

Сейчас уже лучше. И работа наконец есть. До трех часов я Гэндальф. Потом переодеваюсь, и я уже пани Малгожата. Запрыгиваю в машину, и мы с подругами едем на работу.

Сераково? Сюда мужа из лесничества направили. Когда я впервые приехала сюда в июле, двадцать лет назад, везде цвел ракитник. Все желтое, красивое. Я подумала, что мы будем жить в раю. Но в ноябре, когда мы окончательно сюда перебрались, было серо, холодно и уныло. От ракитника остались одни стебли. Плакать хотелось.

Десять с лишним лет я дома просидела. Стирка, уборка, готовка. Да еще ребенка в больницу вози. У дочки были проблемы с селезенкой и печенью. Три раза в неделю мне приходилось ездить с ней на автобусе в Кошалин.

Благодаря хоббитам деревня изменилась. И я изменилась. Раньше все свободное время я проводила перед телевизором. Все передачи наизусть знала. А сейчас уже и не вспомню, когда последний раз телевизор смотрела. Кажется, в мае.

Раньше все спрашивали: “Где находится Сераково?” Я отвечала: “Гмина Сянов; там, где делают спички”. Сегодня стоит только сказать “Сераково”, и все: “А, хоббиты!”

Спустя четыре года я сама впервые решилась пройти по маршруту. Увидела троллей и пустилась наутек. Только когда до асфальта добежала, говорю себе: “Дура, ты чего убегаешь! Ведь тролли – это твои друзья!”

Доктор Идзяк на высоком стуле

Несколько сотен метров по асфальту, и мы на краю села. Здесь есть маленький холм. Отсюда почти вся деревня видна как на ладони: церковь, десяток-другой домов, оставшихся от немцев, школа, которая вот-вот перестанет быть школой.

Вацлав Идзяк, идейный вдохновитель тематических деревень, попал сюда, когда работал над стратегией гмины Сянов. “Мы с жителями составили карты окрестностей. Искали привлекательные места. Карта Сераково просто поразительная: мегалитические гробницы в лесу, какие-то каменные круги. Мне сразу вспомнился Толкин”.

После окончания факультета полонистики в Познани Идзяк работал в Доме культуры, потом преподавал социологию и философию. В 1989 году хотел быть поближе к переменам – уволился из института и пошел работать в пекарню.

– Я придумывал новые сорта хлеба. Потом держал оптовый склад экопродуктов. А потом стал директором Агентства регионального развития в Кошалине. Уже тогда я пытался продвигать тематические деревни. Но людям было не до того. А сидя на высоком стуле, сложно делать что-то внизу. Я уволился из агентства, и мы с женой пошли в народ.

В местности Вежбинек. Мы учим людей искать культурные аллюзии. Верба, ива? Злые духи, Шопен. Гете писал об иве.

Кто-то думает, что нас интересуют только деньги. Мол, мы сами хотим нажиться на хоббитах. Неправда. Деньги мы получаем с грантов Евросоюза. Мы обращались за помощью в разные фонды. Я был стипендиатом Ashoki – организации, которая поддерживает социальных предпринимателей. С хоббитов я не взял ни гроша.

Как мы начинали? Нас тут уже знали. В окрестных деревнях мы проводили праздники, встречи жонглеров, творческие мастерские. Люди из Сераково были в курсе. Но когда я впервые заговорил с ними о хоббитах, я ждал, когда же кто-нибудь из них встанет и покрутит пальцем у виска.