Концепция эта проста, даже слишком проста. Государство представляет собой орудие и воплощение господства одного класса над другим. Цитируя Энгельса, Ленин утверждает, что государство вообще возникло как результат некоторого компромисса господствующих классов – с целью остановить войну всех против всех. С тех пор государство превратилось в институцию, обросло разными функциями, главная из которых – принуждение, насилие. Ленин не считает, что само по себе государство обладает собственными интересами, отличными от интересов тех классов, которые стоят за ним (хотя, заметим, конечно, это не совсем так). Если верить Ленину, «самого по себе» в чистом виде государства быть не может. Это иллюзия, причем иллюзия вредная, опасная, преступная. Природа государства, как инструмента организованного классового насилия, может быть радикально изменена только посредством пролетарской революции. Пролетариат – самый эксплуатируемый класс, оттого его интересы не являются эгоистическими, меркантильными; он, будучи наиболее обездоленным, как бы ратует за интересы всего общества, точнее той его части, которая достойна быть представленной на политической арене пролетариатом. Как только пролетарская революция покончит со старым режимом, основанным на эксплуатации, будет создано государство нового типа. Здесь Ленин расправляется с другим революционным крылом, с анархистами, утверждавшими, что в будущем справедливом обществе никакое государство не нужно. Кстати говоря, об отмирании государства в будущем говорил и Энгельс. Однако Ленин, этот мастер именно политической практики, а не теории, с помощью нехитрых построений доказывает, что победившему пролетариату без государства нельзя. Иначе новой жизни не построить – ведь в светлое будущее придется сгонять несознательные элементы, и делать это не иначе как железной рукой. Государство и есть эта железная рука. Как только необходимость в нем отпадет – отвалится и рука.

Я довольно примитивно пересказываю содержание хрестоматийной ленинской работы вовсе не потому, что хочу напомнить читателю постарше о тоскливых ужасах позднесоветских семинаров по научному коммунизму. Просто важно указать на одну важнейшую черту состояния постсоветских умов. Общим местом стало утверждение, что путинская Россия реставрирует СССР с его идеологией. Это заблуждение получило столь широкое распространение, что главной жертвой в справедливой борьбе Украины с российской агрессией стали памятники Ленину. Мол, Ленин – это Путин вчера. Или, наоборот, Путин – это Ленин сегодня. На самом деле с исторической, идеологической точки зрения нет более далеких персонажей. Путин и все его Бастрыкины – это как раз тот тип политики и политиков, с которыми не покладая рук и языка сражался Ленин.

Концепция «пролетарской диктатуры», выдвинутая Лениным в «Государстве и революции», исходит из того, что новое устройство власти будет решительно отличаться от старого. Ленин отвергает систему разделения властей, считая ее уловкой, призванной замаскировать алчный, эксплуататорский характер буржуазного государства. В своей критике разделения властей и парламентаризма вообще Ленин убедителен – точно так же, как в той же критике убедительны Муссолини и Гитлер. Государство, основанное на разделении властей, вообще уязвимо, прежде всего с точки зрения эффективности, как ее понимают представители тоталитарных идеологий. Для них вся эта возня с парламентами, утверждением состава правительства, независимым судом – лишняя маета при достижении очевидной и простой цели. И цель эта носит чисто идеологический характер – либо расовый, либо классовый. Оттого и государство должно быть либо первым, либо вторым. В случае Ленина речь идет о замене классового буржуазного государства, основанного на разделении властей, на классовое пролетарское государство, основанное на отсутствии разделения властей. То есть речь идет о диктатуре пролетариата и ее оформлении как института власти.

Путинско-бастрыкинская модель государства как высшей ценности – совсем о другом. Если у Ленина (Гитлера, Муссолини) государство – всего лишь инструмент, то у выпускников юридического факультета ЛГУ второй половины 1970-х годов оно заменяет все – классовые интересы, идеологию, что угодно. На самом деле эти люди исповедуют интерес не государственный, а корпоративный, связанный с банальной неспособностью действовать в любом ином социально-экономическом и политическом окружении. Вне государства бастрыкины ничто – в отличие от буржуев из марксистских книг. Всей своей деятельностью они опровергают слова Ленина о государстве как выразителе воли уже существующих классов общества, обычно эксплуататорских. Государство Путина – Бастрыкина ничьих интересов не представляет, кроме собственных, которые, в свою очередь, являются мелкогрупповыми и в классических политических понятиях не формулируются. Иными словами, государство под названием США можно обвинить в том, что оно выражает интересы крупных корпораций – и иногда справедливо обвинить. Но государство под названием Российская Федерация невозможно упрекнуть в том, что оно выражает интересы, скажем, Газпрома или Роснефти, ибо государство, Газпром и Роснефть в данном случае есть одно и то же. Правая рука не может выражать интересы левой руки, и наоборот.

Из этого следуют два печальных для Владимира Ильича Ленина вывода. Первый заключается в том, что его попытки построить в России некое небывалое государство, которое потом приведет трудящихся в мир универсальной справедливости и счастья, – все это кончилось полным крахом. Причем кончилось дважды. Первый раз, когда Сталин под прикрытием ленинских идеологических конструкций создал совершенно иное государство, базирующееся на тотальном насилии и чудовищной социальной несправедливости. Второй крах наступил, когда к власти в России пришли люди с политическим мышлением захолустной латиноамериканской хунты и принялись воспроизводить риторику, которая уже в 1917 году выглядела архаичной. Стоило ли убивать десятки миллионов людей, чтобы прийти к столь жалкому итогу?

Второй печальный для Ленина вывод – то, что его идеи, страшные, параноидальные, но очень сильные и обладающие невероятной привлекательностью, – никому на его собственной родине не нужны. Набальзамированное тело вождя лежит в центре столицы – и мертвому Ленину ходят поклоняться в столь ненавидимом им религиозном духе. Партия, которая сегодня носит имя, некогда данное Лениным его собственной партии, будто нарочно делает все именно то, с чем он боролся. Разве не о богомольных националистах из КПРФ это написано: «Накопленные десятилетиями сравнительно мирного развития элементы оппортунизма создали господствующее в официальных социалистических партиях всего мира течение социал-шовинизма. Это течение , социализм на словах, шовинизм на деле, отличается подлым лакейским приспособлением “вождей социализма” к интересам не только “своей” национальной буржуазии, но именно “своего” государства, ибо большинство так называемых великих держав давно эксплуатирует и порабощает целый ряд мелких и слабых народностей»? Одни националисты (русские) превозносят интернационалиста Ленина как национальную икону – а некоторые даже призывают «похоронить его по-божески» (очень комично это «по-божески»). Другие националисты (украинские) сбрасывают его с пьедесталов как русского оккупанта – Ленина, автора работы о праве наций на самоопределение. Можно сколько угодно (и отчасти справедливо) считать Ленина маньяком и кровопийцей, но не стоит приписывать ему того, чем он никогда не был. Это примерно как упрекнуть Гитлера в том, что в Третьем рейхе мясоеды не давали прохода вегетарианцам.