Теперь Майа трудилась с утра до ночи, и у нее не было времени чувствовать себя свободной, счастливой и уверенной в собственных силах. По правде сказать, свобода, счастье и уверенность в собственных силах успели ей здорово надоесть.

Как-то ночью, в конце февраля, Майе приснился сон, будто она ходит по магазину и наводит порядок на полках. Так могла поступать Миа. Майа проснулась.

Отныне с Миа все обстояло как надо. Миа ощущала себя в полном порядке, когда у нее появлялись обязанности.

Майа усердно работала, не жаловалась, ничего не требовала, и Тереза сумела это оценить. Подобно многим молодым людям, сделавшим карьеру без чьей-либо поддержки, Тереза способна была на доброе дело и жест. Но Майа по-прежнему была недовольна собой. Она не могла прочесть надписи на этикетках и вести разговоры с покупателями. Это у нее никак не получалось.

Она попросила у Терезы немного денег, нашла в одном из кварталов Мунхена, в Швабинге, недорогие курсы немецкого языка и купила пятьсот граммов «лекарства» для образования. Говорилось, что эти особые зелья помогают свободно, с помощью новой методики усваивать незнакомый язык, благодаря чему способность к обучению у взрослых становится такой же, как у трехлетних детей. Но никакие «умные лекарства» в мире не могли сделать немецкий язык легким для изучения, хотя «частица трехлетнего ребенка» в Майе и правда как-то справлялась с двуязычием. Нейронаркотик обнаружил лазейку в английском участке мозга и пробил брешь для кое-какого немецкого.

— Лучше брось эти дешевые колеса и попытайся выучить немецкий старым привычным способом, — посоветовала Тереза.

— Ist mein Deutsch so schlecht, Fraulein Obermufti?

— Майа, ты чересчур стараешься, — со вздохом объяснила Тереза. — Людям нравится, когда в бутике работают молодые иностранки. Это шикарно — быть молодой иностранкой. По крайней мере, ты правильно меняешь серебряные деньги, а Клаудиа и этого не может.

— Ich verstehe nur Wurstsatat. Am Montag muss ich wieder mabchen.

— Да прекратишь ты или нет? Это просто ужас.

— Мне действительно надо научиться, потому что, м-м-м, КоnnеnSiеmirdasDingsdainSchaufensterzeigen?

— Послушай, дорогая, ты никому не можешь ничего советовать. У тебя нет вкуса, ты ничего не понимаешь в моде. Сама-то выглядишь как серенькая мышка. — Тереза встала. — Я даже не представляла себе, что ты будешь так серьезно относиться к работе. Тебе нужно немного расслабиться. Помни, что ты нелегалка. Если ты начнешь суетиться и попробуешь заработать на стороне, тебя заметят ищейки.

Майа нахмурилась.

— Любую стоящую работу нужно хорошо делать.

Тереза обомлела. Показалось, что устами Майи говорит кто-то другой.

— Так сказала бы моя бабушка. Наверное, я знаю людей, способных тебе помочь, дорогуша. Кончай эту бодягу. У нас впереди целый день, а он, как известно, долго тянется.

Тереза несколько раз позвонила по Сети, а потом заперла магазин. Они поехали в трамвае по Ландсбергерштрассе и пересекли Хакер-Брюкке. Майа увидела вдалеке башни, громоздящиеся за вокзалом. Контраст старинного Мунхена и эфемерность всего сущего вызвали у Майи глубокое, невыразимое чувство.

Похоже, что чуть ли не вся мунхенская молодежь знала Терезу. У нее было множество энергичных и веселых приятелей. Но она часто приветствовала и стариков. Трогательно было наблюдать, как они относились к ней почти как к равной. Порой возникало впечатление, что бутик Терезы вовсе и не магазин в прямом смысле слова. Скорее он был центром огромной, только ей известной сети черного рынка подарков, бартера, взяток, услуг, скидок, обмена, уступок, тонких и сложных обязательств, решительных отказов.

Тереза привела Майю к своим друзьям в студию, которая располагалась в полуподвале невысокого дома в Нойехаузене. Строгие законы запрещали возводить небоскребы в центре Мунхена, и местные домовладельцы старались строить дома с подземными этажами. У этих красивых зданий, часть которых находилась под землей, имелись большие надстройки для вентиляции и бройлерной. Постройки эти нуждались в ремонте, поэтому владельцы сдавали их внаем молодым людям.

Знакомые Терезы были скульпторами. Их студия размещалась внутри самого дома. Они очутились в причудливой комнате, в которой то и дело слышались глухие кашляющие звуки вентилятора за соседней дверью.

— Чао, Франц!

— Чао, Тереза!

Франц оказался плотным немцем с каштановой бородой, в мятом, заляпанном халате. На шее висели на цепочке наглазники.

— Что, это новая манекенщица?

— Jа .

Франц поднял свои наглазники, поводил ими и зафиксировал неторопливо вошедшую в студию Майю. Он улыбнулся:

— У нее интересная фигура.

— Как думаешь, — спросила Тереза, — сможешь сделать с нее манекен? Лучше всего из пористого пластика.

Они принялись торговаться, их немецкий был так щедро пересыпан арго, что переводчик Майи умолк.

Откуда-то из глубины студии навстречу ей вышел еще один молодой человек.

— Хэлло, красотка!

— IchheisseMaya. Да, я говорю по-английски. — Она пожала руку нового знакомого, обтянутую пластиковой перчаткой.

— Чао, Майа. Я Юджин. — Он снял свои наглазники, они закачались на цепочке, оглядел ее сверху вниз. — Мне нравится цвет вашей кожи. У вас, видимо, нервы в порядке.

— Вы американец?

— Я из Торонто. — Без наглазников Юджин выглядел совсем неплохо. Правда, черты его лица были крупноватые и резкие, но энергия так и била в нем ключом. Хотя чувствовалось, что Юджин давно не принимал ванну, однако от него исходил приятный запах нагретых на солнце бананов. — Если я не ошибаюсь, вы впервые у нас в студии. Позвольте мне показать наши работы.

Юджин показал ей окруженные камерами площадки для сканирования и два больших светящихся бака для сборки.

— Вот здесь мы отрисовываем наши модели, — сказал он, — а вот тут делаем их физическое воплощение. Это старая классика, — он похлопал по прозрачной стенке бака, — лазерная термопластическая сборка. Современные технические стандарты стали применяться лишь недавно. Но мы здесь в лаборатории далеки от техники. Мы создаем искусственные миры. Франц разрабатывает очень любопытные культуротехнические вариации.

— Неужели? Wunderbar.

— Вы знаете, как работает термосборка?

— Nein.

Юджин был очень терпелив. И она явно ему понравилась.

— Вы наполняете этот бак особым жидким пластиком. Затем пропускаете через него лазер. С его помощью пластик становится твердым объектом. Пропорции каждого объекта определяются движением луча, жидкость охлаждается и твердеет, попадая в фокус когерентного света. Естественно, луч координируется нашим виртуальным дизайном, и мы можем создавать физические объекты легким движением, как бы легким прикосновением луча внутри из компьютерного пространства. Или просто копировать трехмерные вещи. Например, ваше тело. Этим мы сегодня и займемся.