Казалось, технические термины вытеснили из ее головы лингвистический раствор.

— Кажется, я вас поняла. Вы делаете что-то похожее на фотографию.

— Верно! Это очень похоже на фотографию. На твердую фотографию. Пластик — дорогой материал, но мы можем добавить углекислоты. И получить дешевую пенистую модель, по большей части состоящую из газа. Как занятно бывает их взбивать, пока не получится аэрогель. Так мы способны создать объект размером со слона, а весить он будет килограмма три, не больше.

Майа с уважением поглядела на машину:

— Это большая емкость, но для слона маловата.

— Вы делите слона на части, а потом свариваете их вместе, — пояснил Юджин, чуть заметно закатив глаза.

— Простите меня, — осторожно проговорила она. — Обычно я не так глупа, но сейчас напичкана наркотиками.

Юджин расхохотался:

— Да, с вами не соскучишься.

— Значит, вы скульптор? Художник?

— Искусственные миры — это не искусство.

— Тогда, выходит, вы инженер?

— Моделирование — это и не инженерная работа. Разрешите показать вам еще кое-что. Вы ведь модель, манекенщица? Это должно вас заинтересовать.

Юджин подвел ее к пластиковой модели в человеческий рост, распростертой на полу. Обнаженный женский манекен лежал на спине, руки заложены под голову, на лице запечатлено откровенное эротическое наслаждение.

— Кто эта ваша модель?

— Никто. И все. Знаете, мунхенцы очень любят принимать солнечные ванны нагишом. Мы просто спустились как-то в воскресенье прошлым летом на Флаушерстег и засняли группу людей наглазниками. А после скомпоновали, создали этакий виртуальный коллаж. Перевели коллаж в пластик, и получилась она — обычная обнаженная жительница Мунхена, принимающая солнечные ванны. — Юджин с гордостью посмотрел на статую и щелкнул пальцами. — У нас есть такая же статуя ее мужа, голый мунхенец. Вот там, в углу. Отсюда ее трудно увидеть, да у него и ноги поломаны, а вся фактура полупрозрачная.

— На самом деле.

— Вы понимаете, что модель эта не слишком выразительная. Я хочу сказать, что у обычных, заурядных людей нелегко определить характерные черты, не так ли? Но создание этого образа лишь первый шаг. Потом я решил запечатлеть сотню мужчин, глядящих на нашу даму, конечно, сквозь наглазники — так мы можем проследить, на что обращено их внимание.

— И как вы заставили сотню людей смотреть на вашу голую модель?

— Мы отвезли ее на мотоцикле вниз по Мариенплац и устроили свое представление. Туристы в нем участвовали.

— О!

— Потом мы определили алгоритм наблюдений наших статистов, перевели коллаж в виртуальный ряд и воспроизвели в материале. Глядите.

Он направился в угол и вытянул тонкий черный лист.

— Подождите минуту, — сказала Майа. — Я… Мне известна эта вещь… Это…

— Виллендорфская Венера.

— Да. Это она.

— Сперва я собрался изобразить самую прекрасную женщину на свете, — признался Юджин. — Женский образ, способный привлечь внимание всех мужчин. Но в результате вышла лишь неплохая копия. Такую фигуру мог бы вырезать из бивней мамонта какой-нибудь тип еще в эпоху палеолита. Вы делаете компиляцию архитектурных форм, делаете микс, а потом все это легко превращается в поточное производство.

— А как выглядит мужчина? На кого он похож?

— Вас интересует, как мужчины видят мужчину или как женщины видят мужчину?

— Как женщины видят мужчину.

Юджин недоуменно пожал плечами:

— Я знал, что вы меня об этом спросите. Что же, смотрите. — Он пересек студию и снял еще один лист.

— Что-нибудь не так? — задала вопрос Майа.

— Знаете, мы не вполне уверены. Мы думали, что это будет, так сказать, проба пера. Я имею в виду вот что… Представьте себе двух странноватых типов, Франца и меня. Мы останавливали всех женщин на Мариенплац, просили их надеть наглазники и взглянуть на голого пластикового мужика… Заснять его. Согласились лишь немногие, небольшая группа женщин, ведь отбор был добровольным, и вот чем все кончилось.

Статуя состояла из двух частей: большая, зловещая, рогатая маска, соединенная с грудой вздувшихся мускулов.

— Он выглядит так, словно его пытались заживо сварить.

— Видите эти отростки вместо ног? Предполагалось, что они будут отдельно плыть в воздухе, но нам не удалось их так разместить. Мы до сих пор не понимаем, что случилось с его носом, такое впечатление, будто сквозь него кто-то смотрит.

Майа задумчиво оглядела статую. Сначала она решила, что маска на редкость уродлива, но постепенно это ощущение исчезло. Ей было все труднее и труднее отвести от нее глаза, она почувствовала нарастающее волнение. Словно образ этой статуи вытащили из какого-то глубокого провала в ее памяти.

— Юджин, ваша скульптура так на меня действует!.. Такое ощущение… совершенно нереальное.

— Тысяча благодарностей, — недоуменно откликнулся Юджин. — У нас пропал к ней всякий интерес… Мы сочли, что ошиблись в расчетах. Теперь я думаю, что, возможно, следующим шагом нашего концептуального искусства станет автопортрет. Мы сканируем вас, покажем снимок, а затем определим алгоритм вашего внимания, когда вы будете смотреть на копию собственного тела. Так мы сумеем воспроизвести ваш внутренний духовный образ в твердом фиксированном материале.

— По-моему, этот тип в пузырях не пугал бы так сильно, будь он меньше, — поделилась своими соображениями Майа. — Допустим, размером с браслет, вроде талисмана. И я могла бы носить его на руке.

— Вам надо обсудить это с Францем. Продажи — по части Франца.

К ним подошла Тереза.

— Франц говорит, что готов скостить мне долг, если мы сделаем шесть твоих изображений, — сообщила она Майе.

— Думаю, что мы сейчас уже обо всем договорились. Это будет моя симпатичная копия в полный рост, и мы выставим ее в витрине.

— Но если мы закажем шесть, я сумею продать их в розницу. При условии, что манекен будет двигаться.

— Разумеется, эту девушку нетрудно продать, — уверенно заявил Франц.

— Манекены не очень подвижны, и в этом вся проблема, — возразил Юджин. — Мы проделали массу работы с поверхностями. Изобрели новую технологию — ощущение, как от живой кожи.

Тереза недовольно поморщилась:

— Мы не хотим, чтобы манекены становились как люди, Юджин. От этого мнется одежда.

Юджин недовольно отвернулся, помолчал и посмотрел на часы:

— Ладно, у меня больше нет времени на разговоры. Мне нужно повидать собаку… это связано с одним человеком… — Он перевел взгляд на Майю: — Я был счастлив с вами познакомиться. Вы отличная собеседница. Если вы не слишком заняты, почему бы нам не махнуть в «Мертвую голову» в Праге во вторник на той неделе. Вы знаете, где это?