Я засовываю руку в левый карман куртки и понимаю, что там что-то есть. Быть этого не может. Я ничего туда не клала.

Я вытаскиваю предмет на свет, вытаращивая глаза.

– Так, гражданочка, – жёстко говорит охранник, – воровать нехорошо!

– Я не…

Мои губы задрожали, а в горле словно ком застрял. Детский страх, когда ты проходишь сквозь эти антикражные ворота, а они реагируют на тебя, сбылся. Я подняла глаза на Яр. Он улыбается? Почему он улыбается?

Я в панике смотрю на предмет, находящийся в моей руке. Пачка презервативов.

Какого? Я вновь смотрю на Яра, задавая ему немой вопрос. Тот лишь стоит в развязной манере и продолжает лыбиться.

Мой живот судорожно сжимается. Мне стыдно за то, что именно я держу в руках и за то, что их нашли у меня подобным образом. Я ни на минуту даже не засомневалась в том, кто это сделал.

Яр Скиф.

Но зачем?

Глаза защипала.

– Я-я не… брала, – дрожащим голосом произнесла я, бросая пачку на кассу.

– Ага, кончено, девушка. Полиции и расскажешь.

– П-поли-и-ции? – с трудом выговорила я.

Казалось, вся моя недолгая жизнь промелькнула перед глазами.

– Галя, вызывай полицию. Второй раз за сегодня эти презики пытаются свистнуть. Это ж надо! Что за молодёжь пошла!

Кассирша бросилась к телефону.

– Запахло жаренным, Ванильная, – быстро кинул мне Яр, хватая за руку. Он рванул с места, словно бегун после выстрела, потянув меня за собой.

– Яр! – крикнула я, быстро перебирая ногами. Его пальцы ещё сильнее стиснули моё запястье. Больно ведь!

Я не видела, куда мы неслись. Передо мной мелькала только спина Яра. Из-за сверхскоростного стука сердца не слышала ничего вокруг. Я просто слепо следовала за ним, и то не по своей воле.

В какой-то момент Яр затормозил, быстро свернул за угол, припечатал меня к стене, закрыв собой.

– Что ты?..

– Тш-ш-ш, – шепнул он мне в ухо. – Стой тихо.

Я закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание, но дышать мне мешал пресс Яра, врезающийся в мою грудь. Я утерлась в него ладонями, чтобы отодвинуть от себя. Вместо того чтобы отодвинуться, парень прижался ещё сильнее.

Сколько мы так простояли, для меня осталось загадкой. Яр не спешил отпускать меня, вместо этого он продолжал стоять, уткнувшись подбородком в моё плечо, а носом в шею. Его дыхание приятно щекотало кожу. Я вдохнула, наполнив полные лёгкие ароматом его туалетной воды, от чего ток пробежался по венам, а сердце вновь пустилось вскачь, но уже совсем по другому поводу – это не к добру!

Я прислушалась, но не услышала никаких посторонних звуков. Даже если погоня и была, то она давно уже сдалась, либо умчалась в другую сторону.

– Отвали от меня! – неожиданно резко рыкнула я, толкнув Яра назад.

Он отскочил, выставляя руки перед собой, ладонями в мою сторону, словно защищаясь. Можно подумать, я собиралась нападать!

– Эй, успокойся! Ванильная…

– Не называй меня так, понятно? – оскалилась я. Все эмоции, которые я только что пережила, разом плюхнулись на меня сверху. Замешательство, испуг, стыд, страх. – Я помогла тебе сегодня, и вот, что получила взамен!

– Ванильная, я не…

– Я, кажется, сказала, чтобы ты меня так не называл! Я думала, что ты успокоился и перестал выживать меня, но ты пошёл другим путём! Ты хоть представляешь, что бы случилось, если бы приехала полиция? Для тебя это всё шутки? Ещё бы! Ты же богатенький парниша! Тебе ничего не сделают! А я даже не местная! Они бы связались с моей мамой! Она бы этого не выдержала! Мама и так против того, чтобы я здесь находилась! Это стало бы отличным поводом, чтобы забрать меня отсюда! Хотя ты ведь именно это и хочешь!

– Нет, Ася, – покачал головой Яр, – я не…

– Мне все равно! Только вот это не шутка! А что если бы в универе узнали? – Я схватилась за голову. – Меня бы, наверняка, поставили на отчисление…

– Не перегибай. Ничего бы в универе тебе не сделали.

– Посмешищем – вот кем бы я стала! Меня бы даже никто не вытащил из обезьянника, у меня ведь здесь никого нет!

– Ася! – одёргивает меня Яр. – У тебя начинается истерика?

– Нормально всё со мной! – вскидываюсь я. – Я просто должна оказаться подальше от тебя. Тогда все будет замечательно! – ещё раз крикнула я, повернулась на пятках, бросилась к выходу.

С меня хватит! У Яра получилось выкурить «бабра» из своей квартиры. Решено! Завтра же найду себе жильё, и пусть потом придётся голодать! Что-нибудь придумаю, найду подработку – не переломлюсь! Мне не впервой учиться и работать одновременно.

– Ася! – кричит Яр мне в спину. – Ты куда? Поехали домой!

– Я сама доберусь! Пошёл ты!

POV Скиф

Я выезжаю с подземной парковки на дорогу. Мои глаза принимаются сканировать тротуары в поиске Ванильной.

А она вспыльчивая. Я усмехаюсь, вспоминая её разгневанное лицо – этакая фурия с пучком блондинистых волос на голове. Но усмешка сходит на нет, когда перед глазами всплывает следующая картинка: слёзы катятся из её глаз. Ей стало так страшно?

Мы с Лётчиком пару раз выкидывали такие фокусы с девчонками, и им нравилось. Они смеялись, когда нам удавалось убежать или спрятаться. Но Ася отреагировала иначе. Ей стало совсем не до смеха.

– Пошёл ты!

Вот, что она мне сказала после розыгрыша. И я даже не могу назвать её трусихой. Она ведь побывала cо мной на «Off road», а это не для слабонервных.

Я в сотый раз задаю один и тот же вопрос. Кто она такая?

Мои глаза находят её. Ванильная медленно шагает по тротуару в сторону дома. Она опустила голову и смотрит лишь себе под ноги – снова плачет? Чувствую себя последним козлом – незнакомое ощущение. Хорошо хоть она надела эту яркую куртку.

Осень уже диктует свои правила: ветер теперь холодный и порывистый, температура перестала переваливать за отметку двадцать градусов, дожди участились, льют практические ежедневно, а под ногами целый ворох опавших листьев.

Я медленно, со скоростью черепахи, двигаюсь следом. Уже поздно, не оставлять же её одну посреди улицы. Ещё чего случиться, Лёха меня прибьет.

Мда, такими темпами дома мы будем только к утру. Но я терпеливо следую за ней – все-таки это я виноват в том, что она идёт там, а не сидит со мной в машине.

Я дожидаюсь, пока Ася зайдёт в подъезд. Вот зажёгся свет в её комнате.

– Её комната, – хмыкаю я, – с каких это пор?

Я вхожу в квартиру. Меня встречает Лёха, оперевшись о стену, со скрещенными руками на груди.