– Куда везти? – спросил угрюмый частник на «девятке», остановившийся практически сразу, стоило мне только поднять руку.

– На улицу Расплетина. Тут пять минут, я покажу.

– Пять минут. А разве это хорошо – пять минут? Лучше уж пять часов. Так никаких денег не заработаешь, – злился водила вслух, нимало не заботясь о моем душевном комфорте. Вдобавок он запретил курить в салоне, окончательно настроив меня против себя.

Хорошо еще, что поездка не заняла в этот час и пяти минут, через пару минут я уже вытряхнулась на свой тротуар и пошла к повороту – домой. Магазины уже были закрыты, только ресторан, занимавший весь первый этаж нашего дома с внешней стороны, вовсю работал, сиял витринами и зазывал к себе охотников до ночных удовольствий. Было тихо-тихо, с неба снова начал падать легкий белый снег, я подняла воротник и влезла в пальто по самые уши. Шапки не было, хотя Володя предупреждал, что ее стоило бы взять. Откуда в нем столько сил, столько разумности и умения все предвидеть? И как обидно, что он всегда прав. Но шапку действительно надо начинать носить, иначе можно доиграться и разболеться. Кому это надо? Никому. Скоро переезд, да, надо будет выяснить, в какие дома вообще можно перебраться. Только ли в башню? Может, есть какой-то выбор. Почему-то, несмотря на все, что произошло сегодня, я вдруг отчетливо поняла, что предпочла бы уехать куда-нибудь подальше. Куда-нибудь, где не будет никого из прошлого, никого из нашего яблоневого сада. Второго такого шанса может и не представиться. Шанс начать новую жизнь.

– Здравствуй, Диана! – раздался чей-то голос за моей спиной.

Я резко дернулась и различила мужской контур, стоящий около одной из припаркованных на дороге машин. Мужчина стоял в темноте, я же как раз замерла аккурат под светящимися окнами дома, так что он меня видел, а я его – нет. Мне стало не по себе. Откуда он знает мое имя? Кто это вообще такой? Может, убежать? Но я, как назло, в сапогах на шпильке. Нарядилась для показа, как будто то, как выгляжу, влияет на то, как будет выглядеть квартира.

– Не узнаешь меня? – спросил голос, показавшийся теперь мне знакомым.

– Нет. Кто вы? Я вас не вижу.

– А ты, оказывается, неплохо умеешь врать, моя девочка, – сказал он, и я тут же поняла, кто передо мной.

– Алексей?

– Диана? – ехидно переспросил он и вышел, как говорится, на свет божий. Вернее, на электрический свет. Я на долю секунды закрыла глаза, не уверенная в том, что готова снова посмотреть на него. Он остановился на некотором расстоянии и смотрел на меня. Я открыла глаза, но постаралась не встречаться с ним взглядом.

– Ты хорошо выглядишь, – сказал он, просканировав меня своим острым взглядом. Он не улыбался, не пытался показать, что рад мне. Просто смотрел и думал о чем-то.

– Спасибо.

– Не за что, – пожал плечами он. – Это правда.

– Не думаю, – помотала головой я, хотя получить этот комплимент дважды за один вечер – что-то значит.

– Наверное, тебе хорошо живется с твоим мужем? – предположил он. Голос его был спокоен, но я все же распознала некоторую угрозу. Конечно, я же тогда ему ничего не сказала. Но откуда я могла знать, что он захочет в один прекрасный день взять и заявиться в мою реальную жизнь. Зачем, в самом деле, сказку делать былью, а?

– Что ты… – начала была я, но голос сорвался. – Чего тебе надо?

– Как что? Мне нужна ты, – сказал он так, словно это само собой подразумевалось.

После того как мы расстались, после записки, СМС и всей последующей тишины я как-то убедила себя, что все это – весь этот странный безумный день, вернее, ночь – только привиделось мне или вообще было только сном. С кем не случается эротических снов с невероятно привлекательными мужчинами? Насмотришься всякого кино с Брэдами Питтами и прочими, не такое приснится. Но если и не сном, то как минимум ушедшим в небытие прошлым. И вот, мое небытие стоит передо мной, хищно улыбается и смотрит на меня.

– Я? – глупо переспросила я, делая шаг назад. Промелькнула мысль о том, чтобы бежать. Там, дома, в тишине наших прекрасных отношений можно было спрятаться и надежно укрыться от любых бурь, здесь же передо мной стояло живое стихийное бедствие. И оно могло поглотить меня, не оставив и мокрого места. Но отвести взгляд не получалось.

– Ты не должна была мне врать. Никогда, – строго сказал он.

– Но я действительно не замужем, – пояснила я. Голос дрожал. Алексей был так же невероятно хорош, даже лучше, чем тогда, в поезде. На нем было темно-серое дорогое пальто. Оно было расстегнуто. Он только что вышел из теплой машины. Из-под пальто виднелся вязаный бежевый свитер с горлышком. Светлый тон оттенял смуглое лицо и невероятно ему шел.

– Да. Но ты с ним живешь.

– Но…

– И у тебя есть сын, – строго и недовольно продолжал он. Его лицо приобрело немного детские капризные черты, как иногда бывало с Мусякой, когда он требовал, чтобы ему во что бы то ни стало купили паровозик.

Я впервые подумала, что, возможно, Алексей вообще моложе меня. Я никогда не задумывалась о возрасте. Мне тридцать два, скоро тридцать три. И что – это много или мало? Иногда я чувствовала себя очень взрослой, умудренной опытом, видавшей виды женщиной. Я выискивала и находила морщины на своем лице. А иногда мне казалось, что сейчас я чувствую себя гораздо моложе и легче, светлее, чем в двадцать пять. Я тогда жила с Сосновским и чувствовала себя совершеннейшей старухой, разваливающейся, разбитой и никому не нужной. Но факт в том, что мне тридцать два. А сколько же Алексею? Сейчас, в вечерней полутьме, в этом красивом светлом, так освежающем его свитере ему никак нельзя было дать больше двадцати пяти, и я впервые поставила перед собой вопрос – а будет ли это прилично, спать с мужчиной моложе себя?

– Да, у меня есть сын. И его отец, который… я бы не хотела этого обсуждать, если честно. Еще есть множество других крупиц, из которых я собрана и составлена, как гербарий. И далеко не все они лицеприятны, и я бы хотела, чтобы ты о них не знал. Что же мне делать?

– Ты можешь сказать мне все. Только ты никогда не должна мне врать, ладно?

– Ладно, – согласилась я просто потому, что он хотел это слышать. Мне было странно думать, что этот молодой мужчина с невероятно красивым лицом, сильными руками и глубоким бархатным голосом может всерьез воспринимать меня. И ему может быть больно оттого, что я вру. Я могу сделать больно? Что может быть более странного?

– Как ты меня нашел?

– Это не было трудно, – пожал плечами он, но подробнее объяснять ничего не стал. Достал из кармана перчатки, черные, из хорошей тонкой кожи, натянул на руки. – Поехали?

– Куда? – вытаращилась я.

– Со мной, – пояснил он так, как будто это было единственное, что мне нужно и достаточно было знать. В каком-то смысле этого действительно было достаточно.

– Но меня ждут дома. – Я слабо попыталась сопротивляться, но даже сама себе не верила.