— Ты что-то сказал? — резко спросил Дэниел. Трой с опаской поглядел на брата и покачал головой.

— Ни слова. Я просто откашлялся. — Дэниел сунул руки в карманы и набычился. — Я так понимаю, что Сары нет дома, — осторожно сказал Трой.

— Правильно понимаешь.

— А ты пробовал позвонить Карли или Россу?

— Нет. — Он был слишком занят мыслями о Саре, чтобы звонить сестре, как делал это из вечера в вечер. — А это мысль, Трой! — сказал он, устремляясь к телефону.

У Расса Дэниел выяснил, что Карли пригласила Сару пообедать в местном ресторане. Пендлтон подождал еще пятнадцать минут, но земля горела у него под ногами, и он отправился в ресторан. В других обстоятельствах он никогда не позволил бы себе такой глупости, но неделя бесплодных размышлений о том, что могло так сильно расстроить Сару, не пошла ему на пользу. Страшнее всего было то, что он не может обнять ее, лечь с ней в постель и даже просто поговорить. Несколько ночей назад он чуть не спятил от желания услышать голос Сары и ощутить ее запах.

Барабаня пальцами по «баранке», он сидел в кабине грузовика и следил за входной дверью. Он сжевал целую пачку мятной резинки и благоухал так, словно с головы до ног вымазался кремом после бритья. Наконец Дэниел откинул голову на спинку сиденья и закрыл глаза. Никогда в жизни он не переживал из-за женщины. Никогда. Ни из-за первой любви, ни из-за первой любовницы. Как ни смешно, но он понял настоящий смысл слова «любовница» только благодаря Саре.

Кабина грузовика не могла вместить его раздражения. Дэниел вылез, ощутил прикосновение свежего, морозного воздуха, несколько раз прошелся туда и сюда и привалился к кирпичной стене ресторана.

Наконец она вышла, и у него замерло сердце. Она говорила с Карли и не видела Дэниела, пока он не окликнул ее.

— Сара!

Она остановилась как вкопанная. На ее лице отразились удивление и страх.

— Дэниел…

Он прочистил горло.

— Неделя прошла.

Сара кивнула.

— Да, верно. — Она обернулась к Карли и пробормотала:

— Спасибо.

Карли сжала ее плечо и тревожно посмотрела на Дэниела. Проходя мимо, она ткнула его локтем в бок.

— Полегче на поворотах, братец.

После такого напутствия Дэниелу захотелось перекинуть Сару через плечо и без всяких разговоров увезти ее к себе домой. Он огорченно вздохнул.

— Хочешь прокатиться?

— О'кей.

Он помог Саре забраться в кабину и поехал к озеру. Всю дорогу они молчали. Дэниел бросил взгляд на ее стиснутые руки с побелевшими от напряжения костяшками и почувствовал, что неловкость возрастает. Тогда он нажал на тормоз, выключил мотор, положил ладонь на маленькую кисть и заставил ее разжаться. Их пальцы переплелись, и Дэниел наконец почувствовал желанное прикосновение. Как ни странно, не было ни огня, ни дыма. Было тепло, участие и, все, к чему приучила его Сара.

— Ну как, надумала что-нибудь?

Она посмотрела в окно.

— Думаю, как лучше рассказать тебе обо всем.

Он устал от ее скрытности. Все напряжение последней недели ударило ему в голову. Терпение лопнуло, и он стиснул руку Сары.

— Хочешь сказать: «Было очень хорошо, но все кончено»?

Сара выдернула руку.

— Не собираюсь я говорить ничего подобного!

Он выгнул бровь.

— Нет? Слова могут быть разные, но смысл все тот же. С простым фермером тебе стало скучно?

Сара дернулась, как от пощечины.

— Нет! Мне никогда не было скучно с тобой, никогда! Не в этом дело.

— Сара, последние шесть недель я проводил с тобой каждый свободный вечер. Мы сблизились так, что дальше некуда. Я научился читать по твоему лицу. — Взгляд Дэниела упал на ее грудь. — Даже по телу. Разве ты не собираешься расстаться со мной?

Она не могла отрицать этого и потому умолкла. В глазах Пендлтона горела боль, и Сара чувствовала себя так, словно ее резали на куски.

— Ну, я надеюсь, напоследок ты расскажешь мне все. — Он вышел из кабины и захлопнул за собой дверь.

Разрываясь от боли, Сара горестно смотрела ему вслед. Она не желала Дэниелу вреда. Разве не в этом была причина всех бед? Именно из-за этого она решила уехать из Бьюла и растить ребенка где-нибудь в другом месте. Она не хотела быть ему в тягость. Ей было невыразимо тяжело решиться на это, но она лучше умрет, чем причинит ему вред.

Она пошла за ним. Дэниел сунул руки в карманы, повернулся спиной и уставился в темноту.

— Прости… — тихо вымолвила она.

— Почему ты сразу не сказала правду и целую неделю трепала мне нервы?

— Мне это было нелегко.

Он едва не рычал от ярости.

— Ты сделала из меня идиота.

Сара почувствовала, что на глаза навертываются слезы.

— Ты и представления не имеешь, как мне тяжело.

Дэниел закинул голову, и свет луны озарил желваки на его скулах. Затем он обернулся, сунул большие пальцы в карманы и шагнул к Саре, остановившись в ярде от нее. Лицо его было мрачным, глаза несчастными. В нем чувствовались боль, гнев и внутренняя сила, ставшая его второй натурой.

Это сочетание жгло ей душу.

Он прищурился.

— Докажи.

У Сары забилось сердце.

— Что доказать?

— Если тебе так тяжело, докажи это.

Взгляд его стал таким хищным, что Сара испугалась. У нее пересохло во рту.

— Что ты имеешь в виду?

— Хочу в последний раз побыть с тобой. — Он провел пальцем по ее нижней губе. — В последний раз посмотреть, как ты раздвигаешь ноги, и всадить тебе. — Он поднял руку и прижал девушку к себе. — Тебе всегда нравилось мое тело, Сара. Тебе нравились мои поцелуи. — Рука Дэниела легла на ее грудь. — Тебе всегда нравились мои руки и губы. Достоин простой фермер такого подарка напоследок?

Сара быстро вдохнула холодный зимний воздух. Она со стыдом почувствовала, как ее соски напряглись от возбуждения.

— Это нехорошо. Не надо…

Дэниел опустил руки и обнял ее за талию.

— Не говори мне этого, милая. Я привык к тебе, и мне будет чертовски трудно спать одному.

Он прижался к ее губам и поцеловал так крепко, что у нее подкосились ноги.

— Так скажи мне, малышка, — тоном уличного приставалы произнес он, — что я еще могу для тебя сделать?

Сара закрыла глаза, пытаясь остудить вспыхнувший в крови жар.

— Это безумие, Дэниел. Мы расстаемся.

Он зажал ей рот.

— Нет. Сегодня никаких разговоров о расставании. Скоро наступит завтра. Я хочу убедиться, что еще могу заставить тебя стонать. Хочу, чтобы потом ты чувствовала себя такой же нищей, как и. я.