Ближе к полудню начальник тюрьмы получил распоряжение из верхов местного МГБ. Было решено не оставлять больше русских моряков в данной тюрьме. Но речь шла отнюдь не об их освобождении. Верхи постановили перевести экипаж «Астрахани» в другое специальное учреждение. Причем точная информация о том, куда именно русских должны отконвоировать, оставалась секретной даже для самого начальника. В данном случае он отвечал только за обеспечение начальной стадии этапирования. Поэтому он лично присутствовал при их погрузке в автозак и едва ли не сам проверял надежность закрытых за ними бронированных дверей. Впрочем, за надежность переживать не стоило. Автозак был белорусского производства и представлял собой громадину модифицированной модели грузового автомобиля «МАЗ». Однако «подарок батьки», как часто называли этот автозак местные, должен был двигаться с обязательным сопровождением. Соответствующие указания также поступили сверху.

Когда тюремные ворота открылись, начальник вздохнул с облегчением. Автозак покидал территорию тюрьмы. За воротами его уже ожидала усиленная охрана. Она состояла из нескольких боевых машин пехоты, бронетранспортеров и множества полицейских автомобилей. Выстроившись особым образом, машины начали стремительно удаляться от тюрьмы. Колонна пронеслась и мимо ангара, где продолжались работы по отливке фрагментов памятника Отцу нации.

Среди рабочих, трудившихся в ангаре и возле него, преимущественное большинство составлял местный люд. Простые трудяги уже слышали о том, что случилось ночью. Но подробностей не знали. Верить здешним СМИ никто не собирался. Несмотря на то что все время говорилось о вражеской вылазке «русской наркомафии», рабочие оставались при своем мнении – русские в тюрьме сидят без вины.

– Смотри, какой караван снарядили, – говорил один из рабочих, кивая в сторону мчащегося конвоя. – Явно русских моряков куда-то перебросить решили. Боятся после ночи. Тут ведь такое творилось…

– Я, конечно, не знаю, из-за чего все это ночью произошло, – рассуждал другой работяга. – Но я почему-то уверен, что причиной этому тупость нашего начальства. В этой стране мне никто толком не объяснил, за что арестовали экипаж русского судна…

– Не, ну, по телику показывали репортаж с места событий. Но ты ведь знаешь, как у нас такие репортажи снимаются.

– В том-то и дело! Все, что нам показывают и рассказывают, построено на обмане или подтасовывании фактов. Сдается мне, что русские ни в чем не виноваты… Попали в бурю. С кем не бывает? Я сам тогда с сыном еле домой вернулся. А тут русским и нарушение границы пришили, и в контрабанде наркоты обвиняют. А где доказательства? Нет их! Только ролики эти свои дурацкие по «ящику» крутят, и всё!

– Была б моя воля, я бы независимое расследование устроил.

– Наивный… Кто бы тебе его разрешил провести? Тебе бы мешок на голову, пулю в лоб и тело в арык. Здесь люди посерьезнее нас с тобой пропадали. А уж если мы с тобой вякать начнем, нас раздавят, как мух. Хотя, конечно, ты прав. Нормальное расследование этого дела нужно провести. Но кроме русских спецов этим здесь никто не займется.

– Да-а-а-а… Жалко все-таки русских моряков. Угробят ведь их ни за что ни про что…

– Может, еще какой-то шанс на освобождение есть. Если бы их просто хотели убить, то наверняка давно бы убили. А так какие-то игры устраивают…

– Как бы после этой ночи на моряков новых собак не навешали.

– Хватит болтать, – призвал рабочих бригадир, который все слышал. – У стен есть уши. А уж тем более под самым тюремным ограждением. И лучше помолчать. Хотя, если честно, я тоже не верю, что россияне в чем-то виноваты. Очень мутная история…

Ни ночные баталии на территории тюрьмы и подступах к ней, ни последовавшая за ними суета не отразились на ритме работ по созданию скульптуры Отца нации. Рабочие, будто армия трудолюбивых муравьев, занимались порученным делом. Мысли о судьбе русских моряков не покидали умы многих из них. Однако работа постепенно затягивала их настолько, что ничего, кроме деталей будущего памятника, на ум не приходило.

К полудню были готовы к транспортировке новые фрагменты памятника. Их отлитые и обработанные части при помощи подъемных кранов грузили на огромные баржи, ожидавшие на недавно возведенном причале. Детали с опережением графика доставлялись в город. Там, на набережной, также кипела работа – на пьедестале вовсю уже шел монтаж статуи. До полного завершения скульптуры оставалось совсем немного. Даже не до конца собранный, монумент впечатлял своей грандиозностью. Байрам Сахатов, то и дело наведывавшийся к месту монтажа, был доволен и видом будущей скульптуры, и тем, что возводится она гораздо быстрее, чем планировалось.

* * *

Допрашивать плененного Басмача русские начали с самого утра. Зная о его хитрости и изворотливости, они не стали снимать с него наручники. Более того, бандита даже приковали к металлической скобе, торчавшей в стене маяка, чтобы надежнее было. Впрочем, пленник был на удивление смирным и спокойным. На вопросы отвечал без удовольствия, но подробно. Однако полной гарантии того, что он полностью искренен и говорит правду, у русских не было.

Зато было понятно, что именно двуличие вкупе с жадностью бандитского главаря привели к тупиковой ситуации. Если бы не его двойная игра и желание получить куш сразу от двух гешефтов, то моряков «Астрахани» вполне можно было освободить. Боцман и его товарищи снова и снова моделировали ситуацию, при которой освобождением соотечественников занялись бы они. Вероятность успеха такой операции казалась куда большей, чем у той, что учудили иранцы. Правда, зацикливаться на нереализованных возможностях наши бойцы не стали. Следовало думать, что делать дальше. Судя по свежим радиоперехватам, моряки были живы, но их положение серьезно изменилось. Это осложняло ситуацию, но вместе с тем не перечеркивало вероятные варианты новых планов по освобождению моряков.

Русские смотрели на Басмача, пытаясь не показывать своей растерянности. Ведь, по сути, бандит им стал без надобности. Ни богу свечка, ни черту кочерга.

– Ну, что? – промолвил Зиганиди, обращаясь к напарникам. – Нам он не нужен. Но стоит ли его отпускать?

– Разболтает все, – согласилась Сабурова. – Опять потом придется взрывчатку от маяка отколупывать или от каких-нибудь бабуинов отстреливаться.

– Патрона на эту мразь жалко, – заметил Николай и демонстративно сплюнул пленнику под ноги. – Есть тут неподалеку малюсенький скалистый островок. Может, туда его доставим и бросим? Пусть себе мается, пока не сдохнет.

Басмач вздрогнул и запричитал:

– Ну, вы же этого не сделаете! Вы же цивилизованные люди. Можно договориться. Хотите, я верну бриллианты и отдам часть денег, которые мне дали иранцы? Или все эти деньги? Или еще что-нибудь сверх того? Ну? Не молчите же.

– Хочешь за взятого ферзя пешкой заплатить? – наконец вмешался Саблин. – Не выйдет. Поверь, что никому из нас твои гребаные деньги не нужны. Ты навел на нас иранцев. Ты испоганил отличный план по вызволению из тюрьмы русских моряков. Думаешь, это не достаточные основания для того, чтобы грохнуть тебя прямым выстрелом в голову или сбросить на скалы, где чайки будут клевать твое тело?