Уцелевшие после взрыва спецназовцы оповестили по рации командование об инциденте. Майор, изъясняясь на повышенных тонах, переключил внимание бойцов на цокольный этаж. Именно оттуда двигалась новая угроза, и прибор теплового видения пусть еще не вполне четко фиксировал ее приближение. Командир отправил на помощь поредевшей группе подкрепление. Только что брошенные в тюремный корпус бойцы, так же как и их недавние предшественники, были снаряжены пуленепробиваемыми щитами. Однако практика тех же предшественников показала, что щиты не являлись стопроцентной гарантией защищенности. С другой стороны, никто из них не знал, насколько сильным был враг и каким оружием обладал. А оставшиеся в живых иранцы на самом деле были изрядно потрепаны. Безусловно, им удалось сдержать натиск слабообученных солдат срочной службы ВВ. Однако легкость, с какой они это сделали, была все-таки мнимой. Патроны были почти на исходе. Граната осталась и вовсе одна. Но всё же исламисты не собирались отступать.

Спецназовцы и диверсанты схлестнулись в коридоре цокольного этажа. Перестрелка завязалась мгновенно. Бойцы укрывались от вражеских выстрелов за щитами. Иноземцы использовали в качестве укрытия стены камеры, где еще совсем недавно находился экипаж «Астрахани». Они то и дело выныривали из-за стены, чтобы отправить одну-две пули в сторону надвигающегося клина. Но желаемых результатов стрельба не давала ни одной, ни другой стороне. Однако у бойцов все-таки имелось преимущество. Они не оставались на месте, а постепенно продвигались вперед, приближаясь к входу в раскуроченную камеру. Иранцам пришлось немного изменить тактику. Теперь они стреляли не напрямую по наступающим, а чуть выше их. Надеялись на то, что пули рикошетом от стен или потолка ударят по спецназовцам. И действительно, несколько пуль отскочило от железобетонного перекрытия, ранив бойцов. Их строй немного разладился. Увидев это, диверсанты решили не медлить и воспользоваться последней гранатой. Один из них вынырнул из-за стены, готовясь метнуть ее. Но в это время произошло нечто неожиданное. Ему в лицо ударил ярчайший луч света. Это был прожектор, который по приказу майора опустили на цокольный этаж. Иранец в свете прожектора был как на ладони. Он сощурил глаза, но все же метнул гранату в суетящийся строй спецназовцев. Бойцы, несмотря на то что включение прожектора оказалось неожиданностью и для них, открыли прицельный огонь. Враг, изрешеченный пулями, рухнул вниз прежде, чем брошенная им граната долетела да переднего края строя. В последний момент кто-то из спецназовцев, внезапно отбросив щит, резко размахнулся автоматом и молниеносно отбил прикладом летящую гранату. Она отскочила назад и влетела в разбитый прежними взрывами дверной проем. Взрыв произошел уже за стеной. Исламисты, прятавшиеся там, попали в зону поражения. Спецназовцы двинулись в атаку. Они стреляли по всем, кто попадался им на глаза, не выясняя, живые перед ними или мертвые. Зачистка внутри камеры длилась несколько секунд. Затем бойцы через пролом в стене направились наружу. Последние из уцелевших иранцев продолжали сдерживать остатки взвода внутренних войск. Спецназовцы быстро определили их местонахождение и обстреляли из самонаводящегося гранатомета. Эту серьезную игрушку поднесли бойцы из замыкающей группы – те, кто недавно доставил в цокольный этаж прожектор. Огневая точка противника была уничтожена буквально за две-три секунды. Когда спецназовцы вышли на эту точку, их чуть было не обстреляли «вэвэшники». «Дружественный огонь» удалось остановить лишь чудом. Совместными усилиями спецназовцев и солдат были обшарены окрестности. Ни одной живой души, которая бы могла оказаться в числе соучастников нападения на тюрьму, найдено не было. Об этом немедленно доложили командованию и стали ждать указаний о дальнейших действиях. Указаний, однако, не поступило…

* * *

Все драматические события ночи обошлись без прямого участия Басмача. Находясь на катере, он до последнего надеялся, что иранцы сумеют выполнить задачу. Однако этого не случилось. «Менты» победили, русские моряки остались в «тюряге». Поэтому бандитский главарь принял единственно верное для себя решение – «валить отсюда подальше». Конечно, имелась вероятность, что кто-то из иранцев после всей этой катавасии останется живым. Но спасение своей шкуры было куда более важной задачей, чем тупое ожидание под боком неизвестно чего. К тому же основную долю оплаты за свои услуги Басмач от иранских диверсантов получил. Так что можно сматываться.

Чтобы не привлекать внимания, Басмач отводил катер на предельно низкой скорости. С берега никто не должен был услышать шум мотора и заподозрить, что плавсредство каким-то образом связано с людьми, совершившими попытку проникновения в тюрьму МГБ. Бандитский главарь был спокоен и уверен в себе. Он держал курс в открытое море. Делалось это не без умысла – Басмачу не хотелось «светиться» в прибрежной зоне. Он планировал уйти от берега на несколько десятков километров, а затем взять курс к своему укрытию и строго следовать ему. Но не тут-то было! Не успел главарь отвести судно и на полкилометра, как на борту оказался Боцман. Русский пробрался на катер незаметно. Церемониться с противником он не собирался, но и устранение бандита пока не входило в его планы. Капитан-лейтенант подкрался к негодяю сзади и обхватил рукой шею. Того от неожиданности передернуло, но он нашел в себе силы выхватить пистолет и попытаться ударить им Саблина. Одновременно бандит крутанул штурвал. Катер резко повернул в сторону. Удержаться на ногах было практически невозможно. Оба рухнули на палубу. Саблин старался не упускать противника, а тот все норовил либо ударить напавшего пистолетом, либо выстрелить в него. Виталий, однако, сумел перехватить руку, в которой находился пистолет, и несколько раз ударить ее о палубу. Враг выронил оружие. Русский тут же освободил его руку и ударил неугомонного бандита несколько раз кулаком по лицу. Несмотря на боль, Басмач все же сумел разглядеть напавшего и, к своему огромному изумлению, открыть, что «посланник русской наркомафии» жив.

Схватка после этого момента длилась не так долго. Бандит застыл от изумления и пропустил несколько апперкотов. Затем русский скрутил его и набросил на запястья наручники. Предоставленный самому себе катер петлял. Боцман взялся за штурвал. Сверив ориентиры, он связался с Зиганиди, который находился на микроподлодке. Сообщил напарнику, что дело сделано. Несколькими секундами позже катер взял курс на полузатопленный маяк. Субмарина в погруженном положении следовала рядом с катером.

Начальники разных рангов с трудом отходили от драматических событий, разыгравшихся в тюрьме прошедшей ночью. Кровавое подавление явно подстроенного бунта заключенных, нападение на тюрьму неких вооруженных и хорошо подготовленных лиц, большие потери среди солдат внутренних войск и спецназа – вот лишь неполный список бед, свалившихся на их головы. Впрочем, начальство больше волновалось не из-за произошедшего, а из-за того, что это может снова повториться. Особый переполох вызывала вероятность повторного нападения на тюрьму с целью освобождения русских. Несмотря на то что экипаж «Астрахани» был переведен в здание штрафного изолятора с усиленной охраной, опасения начальства развеять было невозможно.

Все утро в тюрьме и на участке у пролома в стене крайнего корпуса копошились представители разных служб. Они собирали и увозили в неизвестном направлении тела погибших ночью заключенных, спецназовцев и солдат ВВ. Трупы погибших диверсантов отдельным транспортом доставили в город для полной судебно-медицинской экспертизы. Местные пропагандистские службы работали над текстом новости о событиях в тюрьме. Они преподносились как «подлая вылазка враждебных сил, направленная на дестабилизацию ситуации в молодом суверенном прикаспийском государстве».