– И вы, конечно, хотите, чтобы я о вас поведал миру?

– Совсем не хочу. Зачем это? Мне не нужна слава. Все, чем я занимаюсь, – это только утоление душевных потребностей. Просто хотелось с вами поговорить, вы же много интересных людей встречали, о многих писали, вот и рассказали бы. Очень любопытно, как сейчас проживают мои сверстницы.

Данилов пристально посмотрел на Люсю, но у его посетительницы был такой блаженный вид, что ни в чем сомнительном ее подозревать было невозможно.

– Рассказать можно, почему не рассказать… Правда, сейчас у меня с ногой проблема, не могу выйти, прогуляться с вами, но если вам не душно в палате…

Люсе было недушно, и она серьезно приготовилась к долгому прослушиванию. А Данилову было что рассказать. Он вспоминал удивительные истории, искренне смеялся над нелепыми ситуациями, играл словами, козырял известными именами, фамилиями, но ни одну из убитых женщин не назвал.

– Ну до чего интересно! Умеете же преподнести! – подливала масла в огонь Люся. – Так и хочется бежать и знакомиться с вашими героями. А я вот и не знаю никого. Хотя нет, знаю. Недавно побывала на выставке Сухоруковой. Кстати, вы знакомы с Сухоруковой? Замечательная фотохудожница!

По лицу Данилова пробежала тень, глаза беспокойно забегали, и он перевел разговор на другую тему:

– Я вас нигде не мог видеть?

– Даже не знаю, – забыв про Сухорукову, хихикнула Люся. – Неужели у вас такая плохая память? Попробуйте вспомнить.

Может, Данилов и вспомнил бы, но на его тумбочке затрещал телефон, и Юрий Андреевич спешно попрощался.

– Вы уж извините, приходите завтра, поболтаем.

Люся не стала мешать телефонному разговору, хотела просто подслушать его за дверью, но проходившая мимо медсестра строго ей выговорила:

– Женщина, здесь нельзя околачиваться. Проходите, чего под дверью торчите?

Ничего не оставалось делать, как убираться в свой корпус. И все-таки сегодня день прошел не зря. Люся познакомилась с Даниловым! Правда, он совсем ничего не сказал про несчастных женщин, хоть и был с ними знаком. Однако было видно, как изменилось его лицо при упоминании об этих старушках. Неужели это он? Такой милый, добрый, смеется так заразительно… И про его командировку она ничего не узнала нового. Ну да ладно, завтра еще будет время. Вечером по телевизору показывали старинное кино про любовь, и все три женщины в палате со слезами на глазах переживали чувства героини.

– Какие страсти! – хлюпала носом Танечка. – Бедные, голодные, одеты так несовременно, а какая любовь! А мой, как павлин, хвост расправит и не замечает, что у меня даже элементарного бриллиантового колье не имеется! О чем тут говорить!

Соседки сочувственно качали головами и Танечку жалели. Потом приняли на сон грядущий по таблеточке димедрола и спокойно засопели.

Утром Людмилу Ефимовну пригласили на процедуры, и бедная, невыспавшаяся женщина, посылая пылкие проклятия в адрес Василисы, стойко все перенесла. Вернулась она в палату, когда там уже никого не было – соседок тоже пригласили на процедуры. Вообще, женщины друг другу не надоедали. Сразу после завтрака они опять разбрелись по своим делам, и в палате осталась только Люся. К Танечке приехал муж, и она убежала щебетать с ним на улицу, а Нина Федоровна подалась в соседний магазинчик прикупить новый роман. Люся торопливо набрала номер лечащего врача Данилова, который еще вчера заметила на двери его кабинета, и плаксивым голосом поинтересовалась:

– Скажите, а когда Данилов сможет ходить?

– Данилов? А с кем, простите, имею честь общаться?

– Это его родственница. Ближайшая. Так когда?

– Я думаю, денька через три будет бегать.

– Нам бы не бегать, а хоть на ногу наступать.

– Уважаемая родственница… Ближайшая… когда вы в последний раз навещали Юрия Андреевича? Он уже давненько на нее наступает. Даже ходит, хоть я иногда и протестую, травма была достаточно серьезная. Вот к концу недельки – пожалуйста, приходите и начинайте с ним помаленьку прогуливаться.

– Спасибо, до свидания, – поблагодарила Люся за информацию.

Итак, что получается? А получается, что Данилов никак не мог лишить жизни двух последних старушек. Если уж врач говорит, что травма серьезная, куда уж Юрию Андреевичу гоняться за Зайцевой или Климко. Еще бы узнать, кто ему эту аварию устроил. Но с этим должна была разобраться Василиса.

Василиса подошла к заданию со всей серьезностью. Спровадив Люсю обследовать организм, она вернулась домой и завалилась на диван. По идее, надо было бы квартиру привести хотя бы в какой-то порядок, но если следовать народным приметам, то убираться как раз в такой момент строго запрещается. Чтобы не нарушать народных традиций, Василиса с интересом уставилась в телевизор. Кот Финли тут же взгромоздился к ней на грудь и громко заурчал. В доме поселились тишина и спокойствие. И все же нельзя было забывать о деле.

– Пашенька, твои не приехали? – звонила Василиса сыну на работу. – Ты приезжай ко мне на ужин. Люси нет, я одна, здесь и переночуешь… От меня ближе до твоей работы, утром лишнюю минутку и поспать сможешь… Где Люся?.. Приезжай, все расска… Да она совершенно здорова, не волнуйся.

Сегодня Василиса угощала сына мантами. Манты – удивительно удобная вещь, если удается их купить хорошего качества. Подруги уже давненько присмотрели магазинчик, где этот продукт был самым вкусным, и Василисе не пришлось тратить много времени на гастрономические пробежки. Она еще успела и салат нарезать.

Пашка влетел к матери раньше положенного времени и с порога закричал:

– Мама! Не юли! Говори сразу – что задумали?! Почему тетя Люся в больнице?!

– Обычное обследование, чего ты взвился? – как можно спокойнее объясняла Василиса. – У нас, между прочим, такой возраст, когда требуется серьезнее относиться к своему здоровью. Люсе предложили, она согласилась, вот и все.

Пашка недоверчиво покосился на мать, но не нашел, что ответить, и отправился в ванную. Вышел оттуда уже в прекрасном настроении, свежий и бодрый.

– Долго ты плюхался, вот уже и манты сготовились, садись. Ты где сегодня спать будешь – на моей кровати или в комнате, на диване?

– На диване. Хочу после ужина завалиться в хрустящую простыню и уснуть перед телевизором. Чтобы только отдыхать и ни о чем не думать.

– Так и не думай, отдыхай, – лопотала Василиса, выкладывая манты на тарелку. – Обо всех-то разве передумаешь! Я вон газеты читаю, так это же уму непостижимо! То резня, то грабеж, то изнасилование! Слава богу, хоть старух перестали истреблять.

– Мам… Давай о другом, а? Ну дай поесть спокойно. Кстати, этот нелюдь еще не найден, так что по ночам не гуляйте.

– Так вы ищите лучше! Сколько же нам можно по ночам дома сидеть?

– А ты что – мартовская кошка? Куда тебя тянет? Мы и так ищем. Кадецкая вон днюет и ночует на работе. Умнющая баба, самых запутанных глухарей ей оставляют. И это дело тоже ей поручили. У нее там свои счеты. А чего это у тебя глаза загорелись? Ты смотри, к этому делу даже не приближайся, знаю я тебя!