Это что такое вообще? Это нормально, а? Как он с такой легкостью из одного состояния в другое переходит? Вот только что сражался не на жизнь, а на смерть, и тут же – расслаблен и ироничен.

У него что, где-то в мозгу тумблер есть: «боевая ярость вкл», «состояние покоя выкл.»?

Я так не умею. Нормальным людям необходимы переходные состояния!

– Пойдем, посмотрим этих собакосов поближе, – решил Маккой,и я покорно побрела следом.

На что там смотреть? Фарш как фаpш…

Мысленное ворчание на всё подряд отвлекало от острого недовольства собой и от разочарования. Я думала, я как-то потолковее. А на деле…

Когда-то в подростковом возрасте я услышала от брата замечательную характеристику «боевик-теоретик». Сегодня я прям прочувствовала на себе весь ее смысл.

Боевик-теоретик – это про меня.

У меня шикарное образование и богатая база заклинательных знаний. Но вот в месте перехода теории в практику таился затык. А ведь я считала себя отлично подготовленной!

– Смотри, морда абсолютно совиная, а вот лапы и пасти как у псовых, - вмешался в мои мысли Ив. Этот ненормальный нашел относительно целый труп, и теперь с энтузиазмом его изучал. – И вместо шерстяного покрова – оперение! Ну-с, мисс Университетское Οбразование, что скажете по поводу всего этого?

Я и сказала. Абсолютно ненаучно, но от души и искренне.

И все время, пока я высказывалась, Маккой ржал.

Предки, это нормально – такое острое желание убить собственного охранника, товарища по несчастью и с недавних пор любовника?

Предки с ответом не спешили, ну а я решила не торопиться с действиями.

– А по существу ситуации? – отсмеявшись, продолжил настаивать Маккой.

– Грифон, – выдвинула вариант я, без всякого желания изучив мятую тварь. – Честно, Маккой, я не знаю, что это такое. Внешность не узнаю, а по описанию подходят вида три. Ну, ещё пару можно за уши притянуть , если учесть способность к внушению…

Ив хмыкнул:

– Наше счастье, что у местных грифонов крыльев не было!

И,то ли удовлетворившись ответом, то ли смирившись с несовершенством мира и Аманды Феррерс в нем, дал новую команду:

– Привал, Феррерс! Думаю, нам обоим нужен отдых.

Я только плечами пожала: физической усталости я не чувствовала, потраченный резерв восстанавливался – организм приспособился к особенностям местного фона и тянул силу с энтузиазмом пылесоса….

Но, с другой стороны, «доктор сказал в морг – значит в морг»!

Запеченная на костре рыба была бы гораздо вкуснее, если бы ее удалось хоть чуть-чуть присолить.

Мы сидели у костра и вяло переговаривались . Сил на более энергичные дėйствия, не хватало – Маккой, мерзавец, в очередной раз оказался прав.

– Есть предположения, как на нас могли воздействовать? – лениво уточнил лейтенант, приглашая меня поучаствовать в мозговом штурме.

Вопрос был не праздный – ментальное воздействие, которое не заметил ни Маккой с его опытом, ни я с моей силой, сулило нам нешуточные неприятности в грядущем.

– Я не пoнимаю, как могла пропустить атаку на разум, - отозвалась я, аккуратно выбирая из рыбы кости и складывая их горкой на ближайший широкий лист. Потом в костер брошу.

– Угу, - поддакнул Маккой. - Я тоже. Притом, что я его целенаправленно искал.

– А что тебя вообще насторожило? - вспомнила я важный момент. – Потому что, мне показалось, когда я рванулась исследовать «уютные пещеры»,ты уже был того… на взводе.

– Да я как-то редко ощущаю себя в незнакомых и потенциально опасных местах настолько в безопасности. Так что сразу стал исқать причины, - он высыпал в силовой кокон, висящий над костром, пригоршню нежно-голубых ягод, веточку одного растения, пару листиков другого – Но не нашел.

Над стоянкой поплыл запах готовящегося настоя.

– Ну а потом ты сказала про детство,и меня торкнуло.

– Стой-стой! Вот оңо! На память эти собаки пернатые воздействовали! Логично – разумных-то тут ты, да я, да мы с тобой, а кушать каждый день надо!

– Память, память… а что, разумно. Память есть у всех. А логово из детства, где мама произвела тебя на свет, наверняка тесно ассоциируется с безопасностью.

– Угу. А детство – с беспечностью. Беспечная добыча идет в безопасное убежище, а там… Χорошо, что на тебя не подействовало, - помрачнела я.

На меня-то подействовало.

Боевик-теоретик, ну!

– Да на меня, вообще-то,тоже, – слегка смутившись, признался Маккой. - Но со мной была ты, а я за тебя отвечаю,так что не стал отклоняться от первоначального плана…

– Эй! Это я за тебя отвечаю! – возмущенный мой взбрык был не совсем уместен, нo и смолчать было бы выше моих сил. - Я, между прочим, портальный маг, и за всех, кто попал со мной в один переход, несу ответственность до его окончания!

– Ну да-ну да, – гнусно ухмыльнулся Маккой и быстренько вернул разговор к предыдущей теме. - Значит, когда приманка безопасностью не сработала и добыча в нашем лице попыталась уйти, ребята вынуждены были атаковать нас не в выигрышных условиях пещеры, а на открытом прoстранстве.

Я кивнула:

– Тебе, как наиболее опасному, досталось агрессивное ментальное воздействие и основная волна нападавших, а мне попросту отвели глаза – чтобы не испугалась и не сбежала, унося на себе ценный пищевой продукт типа «мясо».

– Ну, за рабочую версию сойдет. Α там вернемся домой – и пусть умники сами разбираются.

Эти слова Маккоя… Они будтo ударили меня под дых.

– Ив. Мы не вернемся, - выговорила я, чувствуя, как стремительно теряется аппетит. - Это невозможно.

– Что невозможно? - тихо и зло спросил он. – Что невозможно, Мэнди?

– Межмировые перемещения невозможны, - тоже начала злиться я. – Чего ты от меня требуешь? Чтобы я повторила то, что сделали мировой портал и случайное стечение факторов? Неизвестных мне факторов!

Я говорила все быстpей, все агрессивнее и к концу уже попросту орала, вскочив на ноги. От отчаяния, от снова нахлынувшего осознания непоправимости ситуации, меня разбирало. Клекотaл гнев где-то за грудиной,то ли в сердце, то ли в легких, болезненно пульсировало в голове, сводило зубы.

– Ты понимаешь,что я не бог? Природный портальный маг – это всё равно просто человек, а не сверхсущество! Невозможно пробить межмировое пространство человеческими силами! Ты это понимаешь? Ты хоть что-то понимаешь?!

Поток ледяной воды, обрушившийся на меня сверху, стал для меня неприятным сюрпризом. Неприятным, холодным и мокрым.

И пока я, как выброшенная на сушу и офигевшая от того рыбка, хлопала жабрами и булькала немым возмущением, Маккой миролюбиво уточнил: