На торжестве, посвященном восстановлению креста святого Адальберта, кто-то сказал, что он станет символом возрождения Пруссии и конца эпохи разрушений, которые пронеслись над ее седой головой за последнее столетие. Пусть так. Хорошо, если так…

Но есть вещи, которые нам уже не восстановить. Мы можем собрать часть осколков разбитой много веков назад вазы, можем даже попытаться склеить их, с натугой домысливая очертания линий. Вот только саму настоящую вазу нам не увидеть никогда…

Примерно полторы тысячи лет назад, в 514 или 516 году, сейчас уже точно никто и не помнит, в наших землях появились братья Прутен и Вайдевут. Ребята они были резвые и сообразительные. Прутен объявил себя Верховным Жрецом и передал народу волю богов. Боги хотели, чтобы второй брат — Вайдевут — стал у пруссов королем. Аборигены не посмели возражать богам, пожали плечами и разбрелись по своим делам. Так пруссы, жившие до того сами по себе, в один день получили Верховного Жреца, короля и основной закон, по которому им предстояло жить еще 700 лет, до прихода в эту страну других бравых ребят — с черными крестами на плащах.

Вайдевут и Прутен в представлении историков XVI века

Нравилось пруссам такое положение вещей или нет, неизвестно. Но несомненно одно — под руководством братьев народ этот здорово окреп. Причем настолько, что когда к ним заявились бандиты-мазуры, сделавшие вымогательство денег своей профессией, пруссы послали их ко всем чертям и денег не дали. Мазуры, естественно, обиделись и пообещали вернуться с родственниками, чтобы наказать обнаглевших пруссов. И вскоре обещание выполнили: мазуры вернулись, но проучить обидчиков им не удалось. Пруссы так начистили загривки им и всем их родственникам, что после того побоища, что получило название Великая Битва, бедные мазуры начали вымирать — не иначе как со стыда.

Было это в 700 году. С этого момента слухи об отважных прусских парнях, которые не боятся бандитов, стали быстро распространяться по Европе, тем более что пруссы, однажды войдя во вкус, уже сами были не прочь пограбить соседей. И заходили довольно далеко. В 988 году дошли аж до Константинополя. Впрочем, это уже другая история — турецкая. Пусть турки про нее и рассказывают.

Пруссы убили Адальберта, которого впоследствии церковь объявит святым и присвоит титул первого крестителя пруссов. Хотя, говоря по правде, никого ему окрестить не удалось. Несколько дней он бродил по Пруссии, приставая ко всем со своими проповедями, и, видно, так всем надоел, что какой-то рыбак в сердцах огрел его веслом по голове. Был бы кто другой, может, этого убийства никто и не заметил бы — мало ли пруссы народу перебили! Но Адальберт простым монахом не был. До того, как пуститься на поиски приключений в Пруссии, он служил Пражским епископом и был хорошо знаком с Римским папой. Вот тот-то и поднял шум на весь мир. И мир возмутился. Как так — люди ходят в Крестовые походы к арабам, к черту на рога, а тут в центре Европы сидят какие-то нехристи-пруссы и лупят веслами по головам невинных монахов. С этого момента цивилизованный мир уже не оставит в покое пруссов.

А тело монаха пруссы продали польскому королю Болеславу, и, говорят, очень выгодно.

Складень в часовне Святого Адальберта в поселке Тенкиттен. Справа — святой Адальберт

Другой Болеслав, тоже польский король, совершил беспримерный подвиг. Зайдя со стороны мазурских болот, он неожиданно напал на пруссов с большим войском, и ему — первому из христиан — удалось довольно далеко продвинуться вглубь Пруссии. Этот Болеслав IV был так горд своим поступком, что, вернувшись к себе в Польшу, приказал на фасаде церкви в городе Гнезно установить барельеф, где изображалось, как пруссы кланяются ему. На весь мир он раструбил о том, что окрестил всех пруссов, и теперь они — его подданные и, естественно, будут платить Польше дань.

Правда, пруссы об этом не догадывались, и потому в ожидании дани поляки провели несколько лет. Когда Болеслав понял, в сколь неприглядном положении оказался, он осерчал, собрал войско и опять отправился к пруссам. Но в этот раз там его уже ждали. Пруссы перебили все польское воинство до последнего рыцаря. Но самому королю каким-то чудом удалось сбежать невредимым. Посрамленный и ободранный, он в одиночестве вернулся к себе домой, лег на кровать и тут же умер. Вероятно, от обиды. И так бывает.

В Палестине, во времена Крестовых походов к гробу Господню, возник Немецкий Орден госпиталя Пресвятой Девы Марии в Иерусалиме, в просторечии называемый Тевтонским. Созданный поначалу исключительно с гуманной целью — для лечения раненых крестоносцев из германских княжеств, Орден довольно быстро превратился в сугубо военную организацию.

Потом Крестовые походы закончились, а Орден остался. Заскучавшие монахи-рыцари, которые, кроме как махать мечом, ничего делать не умели, начали создавать серьезную угрозу мирному существованию европейских государств.

Битва орденских братьев-рыцарей с мусульманами в Святой земле. Средневековая гравюра