Торговую бухту базируются несколько канонерок и миноносцев, которые Танор продал Ирокезской Конфедерации; офицерами и унтер-офицерами на них — добровольцы из Танора, матросами — ирокезы или ацтеки.

На этот раз крейсер-яхта правителя Танора включена в ордер охранения конвоя, являясь самым сильным его кораблем и флагманом. За ним, в двух кильватерных колоннах, следуют двадцать три торговых корабля европейских (в том числе танорских) коммерсантов. По сторонам торговцев — остальные конвойные суда: четыре парусно-винтовых клипера, старый рангоутный броненосный крейсер, а также «Атревида» — учебный клипер Танорского Морского Кадетского Корпуса, который на этот раз включен в конвой и на котором, в практическом плавании, находятся сын правителя Танора Ратмир и сын Великого вождя Ирокезов Атога Сваниссит.

Порт обслуживался ацтеками, которых в свое время — больше пятнадцати лет назад — спас Атог. Они переправились в свободные земли Аляски (она принадлежала Ирокезской Конфедерации). Там образовалась самая крупная из всех ацтекских колоний на землях ирокезов. Ацтеки Нового мира — не очень хорошие строители. Чуть получше, чем сами ирокезы. Но работа шла. По проектам танорских инженеров и под их же руководством возводился и обустраивался порт, прокладывалась железная дорога, создавались первые промышленные предприятия. Жаль, возможности мастерских были малы, рабочих рук постоянно не хватало, почти никакая другая работа, кроме обслуживания порта, не велась. Иначе инженеры получили бы ещё больше оснований гордиться своей работой.

Тишина и запустение царят здесь много месяцев кряду. Лишь два раза в год, когда приходят танорские конвои, воздух над бухтой оглашается паровозными свистками, перезвоном вагонных буферов, оживают краны, поднимая из корабельных утроб военные грузы и забивая их под крышку люка пушниной — основным экспортным товаром Союза Пяти Племен. Как только европейские корабли уйдут обратно, а поезда вывезут грузы на юг, поселок и порт вновь — до следующего конвоя — впадут в сонное оцепенение, оживляемое лишь редкими приходами поездов с новыми запасами пушнины.

Так и в этот раз.

Порт оживал буквально на глазах. Со стороны поселка к пристаням устремились сотни людей. Флагман флотилии, броненосец береговой обороны «Император Куаутемок», салютуя союзникам, выбросил из орудий главного калибра сгустки огня и окутался дымом бурого дымного пороха, используемого в старых орудиях. Ему ответил «Танор». Суда конвоя начали занимать места по диспозиции. Все суда флотилии одновременно украсились приветственными флагами.

На правах флагмана конвоя и яхты Правителя «Танор» встал к лучшему причалу — бетонной стенке, на которую можно было сойти прямо борта корабля.

Правителя встречали на пристани вожди всех пяти племен Ирокезской конфедерации во главе с Атогом, касик ацтеков, управляющий поселком, командиры крепости и флотилии. Все — в национальных костюмах, лица и тела вождей и воинов племен сенеков и онондагов — в праздничной раскраске. Среди перьев и ирокезских вышитых одежд из звериных шкур, среди белых ацтекских туник странно выделялись сверканием своих мундиров танорские офицеры.

Как только Ратмир появился у борта корабля, оркестр флагмана грянул гимн Танора, который был довольно неумело поддержан музыкантской командой командира порта. Под звуки гимна Ратмир в сопровождении Анилы, а также сына, Сваниссита и, конечно же, неизменного Норта сошел на стенку.

Церемония приветствия вышла скомканной. Ирокезы-вожди ещё не могли назвать себя достаточно цивилизованными. А особенно смутило их присутствие разумного животного в свите правителя Танора: как же приветствовать кота, если даже кот и говорит по-человечески? Но вот вожди и Ратмир с Анилой, в сопровождении свиты, направились в поселок. Там — в доме, построенном специально для Великого Вождя Конфедерации, — должен состояться великий потлач. Иными словами: банкет в честь прибывших.

3

…Вечером того же дня Ратмир и Сваниссит возвращались на корабль. Срок, указанный в увольнительной, истекал. Завтра учебный клипер должен покинуть порт. Кот Норт, заявив, что не видит в политических беседах ничего интересного (а всё вкусное уже съедено), напросился в этот поход: пассажиром.

— Я, честно говоря, не очень и опечалился от того, что мы не побудем здесь подольше, — заметил Сваниссит. — Когда я вернусь, окончив корпус, домой, мне ещё придется вновь привыкать к некоторым нашим национальным особенностям, от которых я отвык в Европе.

— Так всегда бывает, когда попадаешь в другую среду, отличную от той, в которой провел много времени, — отвечал Норт. — Всё тебе кажется: что-то давит и жмет. Хотя ничего такого и нету.

— К тому же, нас ждет не просто прогулка по морю, а настоящая гидрографическая экспедиция к Андреяновским островам, чтобы высмотреть бухты, годные для базирования боевых кораблей, — продолжил Ратмир.

— И ты заодно сможешь исправить свою тройку по навигации, если, конечно, не заведешь нас на край света! — со смехом закончил Сваниссит.

— Тройка, тройка… А кто подговаривал устроить кошачий концерт под окнами этой черноглазой, которая, вдруг, непонятно почему, предпочла тебе какого-то будущего юриста? — ворчал Ратмир. — Я ведь знал, что меня на следующий день спросят!

Вместе они поднялись на борт учебного клипера, доложились вахтенному начальнику и отправились в кубрик спать.

На следующий день, с утра, начался угольный аврал. Кадеты вместе с преподавателями-офицерами грузили в бункера клипера уголь. Начальник Корпуса любил повторять: «Офицер должен уметь делать всё то, что делает матрос, только — гораздо лучше». Вот и таскают будущие адмиралы на своих горбах мешки с углем. Хорошо ещё, что в бункерах «Атревиды» его помещается немного, так как основную часть времени клипер идёт под парусами. Здоровые молодые парни за два часа справились с погрузкой и даже успели ещё привести клипер в надлежащий боевому кораблю вид, отмыв его от осевшей угольной пыли. Норт, как любой уважающий себя кот (уважающий себя кот не выносит ни угольной пыли, ни грязи вообще), прятался в низах. Лишь при съёмке с якоря он выбрался на палубу. Там он долго мылся — вылизывал себя языком. Лишь после чего, забравшись в «воронье гнездо» наблюдательной площадки, счёл своим первейшим долгом досмотреть свой сон, прерванный шумом аврала.

Команда сниматься с якоря последовала вскоре после завтрака. Портовой буксир быстро вытащил «Атревиду» из бухты. В открытом море клипер, поймав парусами ветер, взял курс на юго-запад. Кадеты исполняли не только обязанности матросов и унтер-офицеров, бегая по мачтам, работая кочегарами и машинистами. Они же были за штурманов, машинных инженер-механиков, делая работу офицеров и прапорщиков. Плавание было единственным способом исправить плохие отметки, полученные на аудиторных занятиях. Чем кадеты охотно и пользовались.

Как только клипер лег на курс, командир вызвал к себе Ратмира. Когда тот, войдя в салон, отрапортовал о прибытии, он сказал:

— Ратмир! У тебя, как вижу, всё идёт просто великолепно, кроме одной