«Соль» шутки заключалась в том, что, в конце концов, Том заставил офицеров семьдесят третьего полка возместить ущерб, а когда пущенная по кругу шапка дошла до него, нахально заявил, что раз это он устроил развлечение, то и платить не собирается!

Единственной жительницей Сиднея, не оценившей шутки, оказалась Эстер. Никто ей ничего не сказал. Она слышала, как Том вернулся домой рано утром. Он вприпрыжку взбежал по лестнице, а позже насвистывал, готовясь ко сну. Ей невольно захотелось выяснить причину его радости, тем более что за завтраком на его лице сияла улыбка, которую у любого другого мужчины Эстер назвала бы дурацкой.

Том решил поддразнить ее немного и устроить ночью бурное примирение. Его смешили неудачные попытки Эстер скрыть любопытство. О, сегодня мы отпразднуем, миссис Дилхорн, вот увидите!

Уезжая в Сидней, он поцеловал жену в макушку, пообещав:

— Я расскажу вам все вечером, миссис Дилхорн.

Впрочем, ее лицо смягчилось, и забитая Эстер Уоринг исчезла, теперь уже навсегда.

Эстер решила съездить в Сидней за покупками. Наверное, она была единственным человеком в городе, не знающим о происшествии в борделе, но по взглядам и улыбкам прохожих поняла, что случилось нечто необычное.

Когда она вернулась, конюх, отвозивший ее в Сидней, отважился сообщить ей о том, как хозяин защитил ее доброе имя, но после нескольких сбивчивых фраз запнулся и умолк. Эстер успела понять, что Том, военные и она сама оказались впутанными в некий скандал, о котором известно всем, кроме нее самой. Что ж, если речь зашла о военных, Люси Райт наверняка все знает.

Эстер надела платье, которое подарил ей Том незадолго до ссоры, новую шляпку, гранатовые серьги, взяла зонтик, снова уселась в карету и отправилась к Люси.

Подруга была рада встретиться с ней после долгой разлуки.

— О, Эстер, как ты замечательно выглядишь! Это Том для тебя выбирал? Честно скажу, вкус у него безупречный. Как жаль, что он больше не обслуживает покупательниц в своем магазине.

— Да, — согласилась Эстер. Она хотела поговорить не о Томе, а о ночном происшествии. Впрочем, терпения ей было не занимать, и она затронула эту тему, лишь полюбовавшись ребенком, выпив чаю и похвалив последнюю вышивку Люси.

Эстер робко взглянула на подругу и спросила.

— Френк не упоминал о том, что за стычка случилась у Тома с военными?

Люси, ахнув, отложила шитье.

— Ой, Эстер, неужели ты не знаешь? Том тебе не говорил?

Ответ Эстер был образцом уклончивости, которой она научилась у Тома.

— Ну, ты же его знаешь.

— Конечно, но было бы лучше, если бы он сам тебе рассказал. Подробностей я и сама не знаю, потому что Френк считает, что они не предназначены для женских ушей. Он не хотел говорить, что все случилось у мадам Фебы… по его мнению, я и подозревать не должна о том, что такое место существует. Господи! Ну, как я могла не знать? Судя по его словам, ночью Том пришел к мадам Фебе, поспорил с Джеком Кэмероном и так его отделал! Представляешь, Френк был там и все видел собственными глазами. Заодно Том разгромил весь дом. Но, смешнее всего, он как-то умудрился заставить офицеров возместить ущерб, а сам вышел сухим из воды! Это так на него похоже.

Эстер не удовольствовалась ее объяснением.

— А из-за чего они поссорились, Люси?

Люси призадумалась и решила рассказать то немногое, что ей было известно.

— Это как-то связано с тобой и Томом. Капитан Кэмерон бранился спьяну. Кажется, он что-то соврал насчет тебя и Тома.

Эстер закрыла глаза, а затем открыла их снова.

— Ты хочешь сказать, Том набросился на него из-за меня?

— Да. Френк говорил, что он разбил Джеку лицо. Но не сказал, как. Знаешь, Эстер, я была бы счастлива, если бы Френк сумел так за меня заступиться.

— А зачем было погром устраивать?

— Ну, он же не все там разнес. А только игорный стол и то, что на нем лежало.

Обе женщины задумались. Они почти ничего не знали о подобных заведениях, и им трудно было представить, что же произошло на самом деле.

Многих важных сведений не хватало, но Эстер поняла, что Том расквитался с Джеком за его слова на балу, за подкуп миссис Хакетт и за какие-то оскорбления, высказанные у мадам Фебы.

Неожиданно она почувствовала себя польщенной. Джек поплатился за свою ложь и насмешки над ее внешностью. Вместе с этой мыслью к ней пришло воспоминание о том, каким было лицо Тома в ночь бала. Эстер медленно отвернулась и принялась собирать свои вещи. Она не должна была злиться на него, нет.

— Ты так рано уходишь? — спросила Люси. — Я еще не рассказала о гинее.

Эстер взглянула на подругу. О гинее, которую получила миссис Хакетт?

— С нее и началась ссора, — медленно произнесла она.

— Да. Откуда ты знаешь, Эстер?

— Я догадалась.

Ей нужно было как можно быстрее попасть домой и все выяснить до конца.

— Прости. Я должна идти, Люси. — Эстер ослепительно улыбнулась.

Люси растерянно глядела ей вслед. «Почему она так торопится? Джек утверждал, будто они с Томом поссорились. Поверить не могу. Она так смотрела на меня каждый раз, когда я называла его имя…»

Этим же днем Джек Кэмерон с заплывшими глазами, сломанным носом, распухшими губами и беззубым ртом заглянул в комнату полковника О’Коннелла. До этого он выходил только к доктору Керру, заверившему его, что кроме сломанного носа все остальное можно исправить.

Он обратился к полковнику тоном, не допускающим возражений.

— Я хочу, чтобы этого ублюдка Дилхорна схватили, заковали в цепи и поместили под самый строгий арест.

О’Коннелл взглянул на Джека с неприязнью, но обратился к нему по-человечески, а не как к низшему по званию.

— Ты знаешь, что это невозможно, Джек. Как бы сильно ни хотелось мне посадить Дилхорна, я ничего не могу сделать.

Джек указал на свое разбитое лицо.

— Этот гад чуть не убил меня прошлой ночью. Разве это не основание?

— Нет. Ты сам его довел. Если бы ты оскорбил только его, все было бы прекрасно. Он сейчас сидел бы в кандалах. Но ты оскорбил его жену, а она леди, и, более того, у нее незапятнанная репутация. Не считая, конечно, брака с Дилхорном. Но этот осел Фред Уоринг оставил ее в такой нищете, что замужество было для нее единственным выходом.

Джек пришел в ярость.

— А я скажу, что вас ввели в заблуждение. Откуда вы это взяли?

— Паркер дал мне подробный отчет прошлой ночью.

— Паркер! — Джек злобно усмехнулся. — Зеленый юнец. Этого и следовало ожидать.

— Даже ты, Джек, не сможешь назвать юнцом Пата Рамси, — устало возразил О’Коннелл, — а его рассказ совпадает с рассказом Паркера.