— Значит, Дилхорн выйдет сухим из воды?

— Молчал бы ты, Джек. Пить надо меньше.

Джек взглянул на него с ненавистью.

— Я даже думать не могу о том, как этот наглец разгуливает по Сиднею, словно по своим владениям.

— Да ладно тебе. Он ведь действительно скупил почти весь Сидней, — протянул О’Коннелл. — Нет, Джек, смирись и в следующий раз выбирай более легкого противника. Если бы ты знал, на что способен Дилхорн, то не связывался бы с ним.

Джек собирался уйти, но последнее замечание О’Коннелла заставило его обернуться.

— Я слышал, ты назвал ее уродиной. Похоже, ты давно ее не видел, Джек. Эта девушка сильно изменилась с тех пор, как вышла за Дилхорна. Она превратилась в очаровательную малышку.

Последние слова О’Коннелла терзали душу Джека. «Очаровательная малышка? — злобно размышлял он. — Я-то не замечал, но раз О’Коннелл говорит, значит, что-то в этом есть. Он же бабник, этот О’Коннелл. Не знаю, как я отомщу этой сволочи, но я не успокоюсь, пока не спляшу на его могиле!»

Этим же вечером Том явился к ужину весьма довольным собой. Утром он виделся с Аланом Керром, и Алан напомнил ему о стычке с Кэмероном.

— Я уже и забыл, какой ты драчун, Том. Ты сильно изменился с тех пор, как мы сошли на берег в Новом Южном Уэльсе.

Том взглянул на своего старого друга.

— Он оскорбил Эстер.

— Я знаю. Теперь эта новость уже облетела весь Сидней. И ты действительно разгромил бордель мадам Фебы?

Том расхохотался.

— Так говорят? Вовсе нет. Всего лишь стол передвинул, когда расквасил рожу Кэмерону. Я очень признателен его приятелям-офицерам. Они не дали мне убить его… и погубить себя.

Он помолчал.

— Знаешь, я думал, все это осталось в прошлом. Теперь я цивилизованный человек. Но когда он заговорил об Эстер, я снова почувствовал себя восемнадцатилетним. — Том пожал плечами. — Это урок мне на будущее. Забавно, но если бы он оскорблял только меня, я рассмеялся бы ему в лицо. Но за Эстер я готов был убить.

Теперь, сидя напротив нее, Том пытался понять, почему Эстер так раскраснелась и зачем надела гранаты и новое платье, такое же пунцовое, как ее щеки. Она не любила наряжаться, когда они оставались вдвоем.

Ее несчастный взгляд, вернувшийся в ночь бала, вновь исчез, и суп она ела с жадностью. Том уже собирался спросить, в чем причина ее хорошего аппетита, но неожиданно Эстер взглянула на него и насмешливо поинтересовалась:

— Так что же вы делали прошлой ночью у мадам Фебы, мистер Дилхорн?

— А что обычно делают мужчины у мадам Фебы, миссис Дилхорн?

Она смешно поджала губы.

— Я не хотела бы произносить это слово, мистер Дилхорн.

— Ну… этим я не занимался.

— А чем вы занимались?

— Я полагал, что наношу деловой визит, миссис Дилхорн, но когда встретил там Джека Кэмерона, решил улучшить его манеры, не говоря уже о внешности.

— О, мистер Дилхорн, об этом шумит весь Сидней! Ответьте, я хочу узнать, зачем вы разгромили заведение мадам Фебы?

— Сколько можно повторять: я не громил ее заведение.

Или попросить старого Смитсона, чтобы он подготовил для меня заверенный документ?

— Не обязательно, мистер Дилхорн, но если ваше утверждение истинно, за что тогда платили офицеры?

— За поцарапанный стол, миссис Дилхорн, и разлитое вино… но это было сделано не зря.

— Из-за меня, Том? — тихо спросила Эстер. — За то, что Кэмерон сказал на балу… и у мадам Фебы?

Он кивнул.

— Из-за тебя, Эстер. Всегда и только из-за тебя.

Они смотрели друг на друга через стол.

Эстер отложила ложку, а Том встал и подошел к ней. Он опустился на колени возле ее кресла, взял ее руку и поцеловал.

— Значит, ты меня простила?

— Мне не за что тебя прощать. Это ты должен простить меня. Ты был прав. Миссис Хакетт распространяла сплетни, а Джек Кэмерон лгал. Не знаю, почему я не поверила тебе сразу.

— Потому что услышанный разговор сильно тебя задел.

— Я была такой же жестокой, как и на рождественской вечеринке. Я не должна была так поступать.

— Теперь это не важно, — мягко возразил Том, поцеловав ее руку еще раз.

— Нет, важно. Я была жестокой. — Эстер помолчала. — Думаю, это из-за того, что я не могла поверить в собственное счастье, и из-за того, что мои родители говорили о тебе. Когда Люси рассказала, что ты для меня сделал, мне стало очень стыдно.

— Значит, это Люси сказала.

— Ну, не все. Только то, что сообщил ей Френк. Я надела гранаты, мистер Дилхорн.

— Вижу. Думаю, вам лучше их снять. Я хочу совершить с вами нечто ужасное, миссис Дилхорн… Нет, лучше оставьте.

Эстер склонилась к нему и поцеловала в щеку.

— Все, что пожелаете.

— Так-то лучше. — Том поднял ее на руки и перебросил через плечо, словно мешок с углем.

Эстер рассмеялась.

— О, мистер Дилхорн, что же дальше?

— Вот что, — заявил Том и направился к дверям. У подножия лестницы он столкнулся с миссис Хакетт и молоденькой горничной. — А, миссис Хакетт, — воскликнул Том, повернувшись так, чтобы скрыть от экономки пунцовое лицо Эстер. — Сегодня мы обойдемся без жаркого. Вы с девочкой можете доесть все сами. — Он рассмеялся, глядя в ее изумленные глаза. — И я разрешаю вам, нет, приказываю рассказать всему Сиднею, что сегодня Том Дилхорн будет спать со своей женой!

Месяцы, последовавшие за воссоединением, стали для Эстер временем восхитительных открытий. Том продолжил ее обучение и преподал несколько важных уроков в искусстве любви. Он умел находить что-то новое во всем — и в работе, и в развлечениях.

Том заваливал ее подарками: веерами, платьями, экзотической едой и вином. Он купил ей лошадь, чтобы вместе кататься верхом, и заказал для Эстер бриджи, чтобы она могла ездить в мужском седле. Он научил ее плавать и занимался с ней любовью в воде. Он занимался с ней любовью везде, где только можно.

Эстер светилась счастьем, и ее облик изменился настолько, что Том понять не мог, как она сама этого не замечает.

— Моя Венера, — назвал ее Том однажды, когда они занимались любовью в буше, среди душистых цветов. — Моя очаровательная крохотулька.

Сама Эстер, по-видимому, считала это обычной любовной болтовней. Она не забывала, что Том своим вмешательством спас ее от падения в пропасть.

Том часто брал ее с собой, когда отправлялся по делам, и окружающие с насмешливым удивлением замечали, как часто он интересуется ее мнением. Их удивление было бы гораздо меньше, если бы они знали, какие полезные советы давала Тому Эстер, и какими верными были ее суждения.