— Узнают! — живо возразила она. — Машка Цеткин натуральная разведчица, все узнает. Она пригрозила: если я что-нибудь разболтаю, в мой чайник подсыплет крысиного яда. Сказала, что за меня ей много не дадут, а умирать я буду долго и мучительно. Извините, я пойду.

Она взяла пустое ведро и зашаркала к подъезду. Рыков сначала дар речи потерял, потом расхохотался. Заговор бабулек — не смешно ли? Уходя, он бросил последний взгляд на окно Нины. В окне мерцал слабый свет.

На следующий день Рыков разговаривал с Ниной:

— Скажите, почему вы, имея туалет в квартире, держите в комнате ведро… используя его вместо туалета?

— Боже! — поморщилась она, представив, как правовые органы суют носы в ведро. — Вы и туда заглянули?

— Разумеется. Мы обязаны заглядывать везде.

— Хм, дерьмовая же у вас работа, — вырвалось у нее. Правда, Нина тут же пожалела о сказанном, ведь со вчерашнего вечера решила наладить с Рыковым контакт. Она поспешила исправить грубый выпад: — Я хотела сказать, вам даже в дерьмо приходится…

— …носы совать, — подсказал он. — Да, приходится. Вы не ответили.

— А мне лень ночью идти в туалет аж в коридор.

— Ладно, ответ принят, — сказал он с иронией. — В вашем гараже стоит джип. Откуда он у вас?

— Я не понимаю, это что, допрос? А где адвокат?

— Это не допрос, а беседа. Видите, я даже протокол не веду. Так откуда у вас джип?

— Это мой джип, я его оформляю, можете узнать…

— И где же вы взяли деньги на такой дорогой транспорт? Не думаю, что ваше кафе за год принесло сумасшедшую прибыль, которую, не глядя, можно кинуть на такое излишество, как джип.

— А я не покупала его. Мне подарили.

— Кто? — задал он вопрос. — Имя?

Нина облизнула губы, перебирая в уме знакомых, способных бросить к ее ногам такой подарок. Как назло, из головы выветрились все знакомые, кроме…

— Его зовут Жора! Он мой… друг!

— Фамилия? — подлавливал ее Рыков.

— А зачем? Вы поедете к нему, расскажете, что меня посадили… это стыдно. Я не назову его фамилию (потому что не знаю). Вот выпустите меня, я устрою вам встречу.

— Спасибо, — ехидно усмехнулся Рыков и полез в ящик стола, положил перед Ниной стопку листов и скрестил руки на столе. — Что это?

Нине не надо было брать их в руки, она и так узнала, что это за листы. Но страница с номером один заставила учащенно биться сердце. Первые страницы были у Глеба, значит, он не успел уйти из квартиры. А Рыков во время паузы подпер подбородок ладонью и пытливо смотрел на Нину. Нужно время, чтобы сообразить, как отвечать.

— А вы разве не прочли? — ушла она от конкретного ответа.

— Прочел, — сказал он. — Занятная вещица. Где вы ее взяли?

— Мне принесли почитать.

— И кто же автор?

— Меня не интересовал автор.

— А то, что здесь написано, очень заинтересовало?

— Не очень.

Он взял опус Валентины, перелистывал, незаметно следя за реакцией Нины. Она старалась ничем не выдать волнения, хотя волновалась ужасно. Во-первых, терялась в догадках, где Глеб. Но на то и догадки, они дают процент надежды на положительный результат. Ведь Рыков не сообщил, что на ее квартире взяли Глеба, который тоже подозревается в убийствах жены и ее любовника. Во-вторых, не представляла, чем для нее чревата находка дневника. В-третьих, мечтала выбраться на волю, значит, ни в коем случае нельзя идти на конфликт с Рыковым, нельзя его злить. Надо попытаться убедить его, что она не имеет отношения к убийствам. А как это сделать?

— М-да, откровенно написано, — листая страницы, сказал он. — Исповедь грешницы, я бы так определил жанр сего повествования. Так вы не знаете автора?

— Нет.

— А вам не показалось странным, что в этом трактате постоянно фигурирует знакомое имя? Я имею в виду — имя вашего бывшего жениха Глеба?

— С таким именем много людей.

— А как быть насчет схожих событий? Жена Глеба занималась лыжным спортом, так? Потом она разбилась во время соревнований, перенесла несколько операций, да? Потом встретилась с Печерниным на горнолыжной базе. Через месяц вы должны были пожениться, но Валентина отбила у вас Печернина, вышла за него замуж. Здесь так и написано: «отняла тебя у твоей невесты».

— Там написано мое имя?

— Нет. Но догадаться же несложно, зная ваши давнишние взаимоотношения. Зачем вы юлите, Нина? Слишком много совпадений, на случайность они не тянут. История написана от лица жены Печернина. Это она писала? Как попала ее исповедь к вам?

— Я требую адвоката.

— Будет у вас адвокат, — с прискорбием вздохнул он. — Все будет. Если вы не понимаете, насколько опасна возникшая ситуация, для вас опасна, у меня нет слов. Остается лишь применить силу для вашей же пользы. Я добьюсь санкции на задержание вас еще на десять дней.

Это уж слишком! Еще десять дней?!

— Чем опасна, чем? — вспыхнула она. — Я не убивала…

— А я знаю, что не вы убили, — вдруг ошарашил ее он. — Но буду держать вас в камере. Опять не понимаете? Нина, зверское убийство совершено в доме Печернина. Двойное! Там нашли вашу клипсу, кто-то позвонил нам и сообщил, что вы были в том доме. Нина, этот человек гуляет по улицам. Если он каким-то образом почувствует опасность в вашем лице, он уберет и вас.

Она возразила:

— Я не вижу смысла — за что ему убирать меня?

— Подумайте. Вы же не глупая. Хорошо, тогда ответьте, почему он сообщил, что вы были в доме Печернина?

— Чтобы запутать вас.

— Но почему вы? Не другая женщина или мужчина, почему?

— Не знаю! — упрямо сказала Нина. — Раз задаете такой странный вопрос, значит, у вас есть ответ. Тогда прямо так и скажите.

— К сожалению, должен огорчить вас: я тоже не знаю. Если он подкинул клипсу, а потом донес на вас, то этот человек имеет свой бесспорный интерес. Он с вами постоянно общается, раз ему удалось выкрасть клипсу. Это вы понимаете?

Клипса выпала случайно, поэтому, кроме анонимного звонка, Нину больше ничего не испугало. Звонку она не могла дать объяснение, Рыков высказал свою версию, с которой она не могла не согласиться, — да, у этого человека есть интерес замешать в дело Нину. Только что это меняет? Ровным счетом ничего. Ответить на вопрос: почему Нина? — это сразу назвать убийцу. Она постепенно склонялась к мысли, что следователю надо все рассказать. Но без согласия Глеба она не имеет права открывать рот.

— Вы нашли Глеба? — напрямую спросила она. — Может, он как-то прояснит…

— Нет. У вас есть предположения, где он может быть?